В Маньчжурских степях и дебрях

Нижняя челюсть отвисла. Еле ворочая языком, он произнес:

— На пустыре…

— Значить, убил?…

— Не знаю…

Все так же быстро перебирал он пальцами.

Голову он держал прямо и прямо неподвижным взглядом смотрел перед собою.

— Как не знаешь?

— Не знаю, — повторил Иванов.

Он словно всматривался во что-то, что пока различал смутно и неясно.

— Не знаю.

Голова его затряслась.

— Не знаю…

А глаза все смотрели неподвижно, слабо, в одну точку.

— На пустыре? — спросил Цзын-Тун.

— Эге, — сказал Иванов. — Эге.

Он кивнул головой.

— Только я не убил.

И он затряс отрицательно головой.

— Нет?

— Нет…