Пропавшие сокровища

- Ну, это не ваша идея, - насмешливо сказал Кортец. - Старик сам объявил себя «вороном здешних мест»…

Неожиданно Кортец и Джейк вновь услыхали глухариное клохтанье. Они с удивлением поглядели на старика. Содрогаясь и покачиваясь на своем валуне, он смеялся и показывал скрюченным пальцем на озеро:

- Рыбешка., глупая выплеснулась, а баклан ее и хватил на лету… Хе-хе-хе!…

ИВАН И АНАСТАСИЯ

Солнце уже ушло из монастыря и собиралось заночевать где-то за дальней гладью Сиверского озера, но еще багровые лучи струились из-за зубчатых стен к дремлющих сторожевых вышек, похожих на дозорных старинного московского войска…

Профессор Стрелецкий выбрал гладкий камешек на темно-зеленой лужайке между двумя церковушками, присел на него, прислушался к тишине и подумал:

«Эта тишина когда-то ушла отсюда на картины Нестерова с ясноглазыми лесными строками и вот сейчас вернулась вновь»…

Рядом со Стрелецким стояли Тася и Волошин. Они тоже слушали эту чарующую тишину, вдыхали сладкие и горькие запахи трав, следили за меркнущим заревом заката. Но они не видели того, что видел здесь, на этом холме, старый профессор.

Стрелецким прервал молчание и заговорил тихо и торжественно, как сказитель древних былин:

Но реке по Шексне с Волги-матушка, Встречь воде, меж лугами зелеными Выгребают суда государевы, Идут барки высокие, новые Пологами цветными прикрытые. В тех судах, расписных по-владимирски. Едет царь-государь к Белу-озеру - Князь великий Иван свет Васильевич… Беззаботное солнышко божие С неба светит высокого… День веселый и светлый и радостный, Что ж не радостен царь с поезжанами Молодыми князьями-боярами? Почему государь запечалился? …Он сидит на скамье призадумавшись. Уронил молодую головушку.. Плачет горько царица Настасия Над царевичем юным Димитрием, Во пути от истомы преставшимся. Царь приехал в обитель далекую, Обнял он Симеона игумена. Испуская слезу не единую… Под священное пение иноков Положили во гробик царевича И в предтеченской церкви покоили, Что как дар по рожденья Ивановом Государем Василием поставлена…

Стрелецкий умолк и молча смотрел на церковь Иоанна Предтечи, высившуюся на холме среди юных радостных берез.

- Вот здесь, в этой церкви четыреста лет назад стоял гробик первого сына царя Ивана Васильевича, младенца Дмитрия, умершего в пути, когда молодой Грозный с царицей Анастасией предприняли путешествие из Москвы на Далекий Север в обитель Кирилла Белозерского… Я прочел вам сейчас (правда, не совсем точно) отрывок из старинной былины «Кириллов езд», которую нашел в пыльных архивах монастыря. Неизвестный автор в этой былине подробно описывает путешествие Ивана Васильевича и его молодой жены Анастасии Романовны…

Тася вздрогнула и широко открытыми глазами смотрела на Волошина:

«Анастасия?.. Это мое имя! Как странно. Какое совпадение!»

И в далеком прошлом Тася увидела себя и Волошина…

А профессор Стрелецкий рассказывал:

- Это было четыре века назад, на закате солнца… Множество цветных парусов еще трепетали на расписных барках флотилии, бросившей якоря у стен Сиверского монастыря. Самая большая барка с царским шатром на палубе пристала к берегу и по широкой сходне ее, покрытой ковром, сошел молодой Грозный. Большие карие глаза его смотрели строго, даже сурово… К толстому игумену Иван подошел под благословение быстро и деловито. Затем поднял голову и, с трудом разжав губы, вымолвил:

- Горе у меня, отче…

Игумен прислушался к рыданиям Анастасьи, доносившимся из царского шатра на барке, и ответил, тяжко вздохнув:

- Гонцы донесли печальную весть, государь… Молиться надо. Господь тебя, как Иова, испытывает…

- Воля божья… - угрюмо сказал Иван и, размышляя вслух, закончил: - Княгиня Ефросинья и враги мои, небось, рады будут… Нет у меня наследника!.. Братца моего двоюродного, дурачка Володимера, на великокняжий престол протчат. А землю русскую по уделам разворуют…