– Ну, если так, то ладно, – сделав вид, что не очень-то и рад такому раскладу, ответил я.
– Вот и отлично! – резюмировал Савельич.
Мы еще немного посидели, ведя разговоры о том, как хорошо на море, где круглый год тепло, а климат такой, что все растет буквально на камнях.
– А как здорово по «лунной дорожке» плыть, – вновь вернулся к своим воспоминаниям Петр. – Звезды такие яркие, что кажется, до них рукой достать можно.
– Да, звезды…, – мечтательно повторил за ним я.
Савельич невольно затронул больную для меня тему. Знал бы он, как выглядят звезды в бескрайней черноте космоса, когда на них смотришь из кабины сверхсветового корабля! Петр Савельич и понятия не имел, что значит услышать их шелест, ощутить великую гармонию Вселенной! Я вспомнил, как однажды мы записали реликтовое излучение, а потом переложили запись на музыку. Получилось нечто неописуемое. Это было произведение, пронизанное светом и покоем, несущее в себе печать возвышенного равновесия. В нем чувствовались своеобразные мерцания, которые оборачивались то мажорными, то минорными созвучиями. Мелодия то чуть омрачалась неустойчивыми аккордами, то вновь умиротворялась. И в данной игре созвучий проявлялась противоположность светлого и затемненного, зыбкого и твердого, печального и радостного…
«Стоп! – мысленно скомандовал себе я.– Что-то слишком часто меня стало заносить в прошлое. Конечно, забывать о том, что было, нельзя. Помнить о хорошем, грамотно использовать приобретенный опыт – это одно дело, но жить воспоминаниями – значит совершать грубую ошибку. Постоянный возврат к думам о том, что было, ни к чему хорошему не приведет, ведь в прошлом нет будущего».
Однако пора было возвращаться. Кликнув Джека, который без устали носился по полю, безуспешно гоняясь за дразнящими его воронами, мы взяли его на поводок и двинулись к дому. По пути Петр в свойственной ему манере опять начал свой бесконечный монолог, из которого следовало, что завтра им с Марьей необходимо будет съездить в город. Они планировали проехаться по своим поставщикам и провентилировать конъюнктуру рынка в магазинах.
Подобные рейды Петровна совершала регулярно, чтобы держать руку на пульсе. Да и ассортимент уже нуждался в пополнении. За время отсутствия Петра, мы с Маруськой продали значительную часть товара.
Дойдя до дома, мы дружески попрощались и разошлись. Утром хозяева уехали, а мне до глубокого вечера пришлось провозиться на участке, занимаясь рыхлением и прополкой грядок. Так проходил день за днем, неделя сменялась неделей. Дни становились короче, а ночи все длиннее. Приближалась осень.
Я не забыл данного себе обещания и как-то раз, выпросив у Маруськи пару бутылок самогонки, навестил своих прежних товарищей по свалке. В «берлоге» ничего не изменилось. Появился только новый обитатель – здоровенный лохматый пес по кличке Чак. Добродушная псина гавкнула пару раз для порядка, а потом, увидев у меня в руках кусок колбасы, приветливо завиляла хвостом. Потапыч осуществил все-таки свою мечту и обзавелся собакой. Правда, не породистой немецкой овчаркой, к коим он питал слабость, а обыкновенной дворнягой.
Вся ватага была в сборе. Увидев меня, обитатели вагончика несказанно обрадовались. Их радость еще более усилилась, когда я достал из сумки «горючее» и закуску.
– А, блудный сын пожаловал! – воскликнул Базилио.
Я был поражен искренности чувств этих обделенных жизнью бродяг. Мне стало даже неловко, когда мы, посидев немного и поговорив ни о чем, стали прощаться. Потапыч вызвался проводить меня и, свистнув Чаку, дошел со мной до края свалки.
– Все. Дальше не пойду, – улыбнулся он, протягивая мне свою мозолистую руку.
Мы обнялись еще раз, и каждый из нас пошел своей дорогой. Я и не предполагал даже, что расстанусь с ним надолго…
«Итак,– подводя промежуточный итог, мысленно рассуждал я. – Со свалки мне, похоже, выбраться удалось. Однако успокаиваться рано, необходимо искать себе новый путь».
В поисках нового пути.
Ночи становились все прохладнее, а по утрам земля стала покрываться инеем, который, впрочем, быстро таял под лучами все еще приятно греющего солнышка. Птицы, собираясь в стаи, начали подаваться в теплые края. Осень, предвестник холодов, вступала в свои права. Листья на деревьях пожелтели и дождем опадали при малейшем дуновении ветерка, устилая землю цветным ковром. Была какая-то особая притягательность в этом увядании природы, готовившейся к приходу зимы.
Работы в саду прибавилось. Мне было поручено заняться обрезкой деревьев и освободить их от засохших сучьев. Хорошо, что у Петра в сарае нашлась бензопила, не то я стер бы ладони до кровавых мозолей. Мелкие ветки легко удалялись с помощью садовых ножниц.
ebooksa