Меня попросили подождать — многие до меня должны были попытать счастья — и пройти на арену, чтобы познакомиться с программой и состязаниями.
Арена представляла собою квадратный плац, огражденный со всех сторон изгородью вышиной в человеческий рост. Повсюду виднелись густые толпы зрителей.
Внутри по арене носилась лошадь, стараясь изо всех сил сбросить седока. Тысячеголовая гидра зрителей дрожала от страсти к зрелищам и жажды крови; рев ее наполнил мою душу холодом.
Новый взрыв криков и воплей потряс массу зрителей. Лошадь в отчаянном порыве бешенства сбросила седока, и тот, хромая, пошел к трибуне.
Мой товарищ по скитаниям, Линдберг, лежал в гостинице, с пузырем льда на голове, и долг в три доллара висел над нами, как Дамоклов меч. Эта мысль заставила меня протиснуться к одному из распорядителей и заявить ему, что я намерен попытать счастья на «Воздушном Брыкуне», но вовсе не добиваюсь главного приза, а хочу знать, сколько времени нужно продержаться на этой лошади, чтобы заслужить приз в три доллара. Меня просили обождать, и, когда следующий? номер закончился и публика притихла, человек с мегафоном завопил:
— Чарли Петерсон, шведский моряк, желает знать, как долго он должен продержаться на «Воздушном Брыкуне», чтобы выиграть три доллара!..
Под первым впечатлением публика почти поголовно встала, испустила глухое рычанье и вновь села на места в большем или меньшем порядке, чтобы оправиться от изумления. Но затем разразился настоящий ураган. Трибуна тряслась под тяжестью тысяч людей, задыхавшихся не то от злобы, не от от негодования, не то от смеха.
Некоторые из публики стали выкрикивать, предложения, большею частью, правда, шуточные. Назначалось от одной секунды до десяти минут. Какой-то ковбой вскочил на крышу автомобиля, разрядил в небо Аризоны две обоймы патронов из своего браунинга; и заорал, что нужно прежде всего доказать, существуют ли вообще шведские моряки. В конце-концов распорядители согласились, что три минуты — срок достаточный для трех долларов. Публика притихла.
Вместе с двумя мексиканцами перелез яг через загородку, окружавшую тесное стойло лошади, и вскочил в седло. Воцарилась жуткая тишина. Оба мексиканца быстро отпустили привязывающие лошадь цепи и веревки, распахнули дверь из стойла на арену и перепрыгнули через загородку, чтобы уйти в безопасное место. В ту минуту, как лошадь поднялась на передние ноги, к изгороди подбежал ковбой, сорвал с себя широкополую шляпу и насадил мне ее на голову. В рядах публики прокатился рев. Я больше ничего не слышал и не видел: шляпа спустилась мне на глаза и на уши. Лошадь встала на дыбы и держалась минуту спокойно, но по всему телу ее пробегала судорожная дрожь. В следующую секунду «Воздушный Брыкун» напряг мускулы, сделал прыжок в воздух, подскочил на несколько метров вверх и опустился на то же место в стойле.
Теперь началась серьезная игра. Лошадь приготовилась к новому прыжку, жилы и мускулы ее вновь затрепетали. Она ринулась из своей клетки как беснующийся демон, и в два-три длинных ужасающих прыжка перескочила, как резиновый мяч, через всю марену.
Последним прыжком лошадь достигла противоположного конца арены, и там разразилась целым взрывом судорожных конвульсий, лихорадочных трепетаний и спазматических скачков. Мне показалось, что лошадь собирается опять сделать рекордный прыжок, но в ту же минуту шляпа слетела с моей головы, и я полетел по воздуху, все дальше и дальше от «Воздушного Брыкуна».
Я упал на землю около самой трибуны. Седло пролетело над моей головой. Лошадь понеслась в облаке дыма и песку, а три доллара исчезли в голубом тумане. Тысячеголовая гидра клокотала вокруг меня, и мой испуг внезапно сменился припадком безумной злобы. Осталось только одно желание, одно стремление — высидеть на спине «Воздушного Брыкуна» три минуты.
Сгорая от бешенства, бросился я за лошадью. Я последовал за животным коварно и расчетливо, как жаждущая крови гиена. Но каждый раз, как я хотел броситься на мою жертву, задние копыта лошади сверкали высоко в воздухе, мелькали вверх и вниз с быстротой молнии, и дождь песку и щебня грозил удушить меня.
Наконец, мне повезло. Лошадь остановилась, обернувшись задом ко мне, и стояла неподвижно несколько секунд с вытянутой шеей и настороженными ушами, прислушиваясь к пронзительному реву публики. Я взял большой разбег, бросился сзади к лошади и пантерой прыгнул на нее. Перелетев через спину лошади, я задержался на ее шее. Десятую долю секунды спустя «Воздушный Брыкун» заметил случившееся и изо всех сил брыкнул задними ногами, но не смог причинить мне вреда. Обеими руками обхватил я его шею, а ноги сцепил у самых передних ног лошади. В ту же минуту я увидел, что часы на башне поблизости показывают 4 часа 27 минут.
Ничего больше я не успел заметить. Лошадь вновь бешено понеслась по арене. Каждую секунду становилась она на дыбы или выписывала задними ногами зигзаги в пространстве. Я чувствовал, то будто подо мной отпущена стальная пружина, то будто я сижу на вулкане или взорвавшемся фейерверке. Меня совершенно укачало, горло горело, и все закружилось вокруг.
Протекла вечность, часы показывали 4.28. Я попрежнему крепко цеплялся за «Воздушного Брыкуна», а мысль была обращена к Линдбергу. Новая вечность прошла, и когда часы на башне показали 4.29, я окончательно позабыл о Линдберге… Часы начали бить, и в то же мгновение я разжал свои руки, обнимавшие шею лошади, поднял их ко лбу и склонил голову на бок…
На этот раз публика поднялась, как один человек, и разразилась самым продолжительным за весь день ревом; вслед затем на меня спустился мрак, и все затихло.
Этот эпизод взят из романа
Автор проводит своих героев — двух шведов-эмигрантов — через ряд интереснейших приключений, попутно рисуя современную жизнь в «цивилизованной» Америке».
В редакцию «Всемирного Следопыта» доставлены на отзыв следующие книги издательства «Земля и Фабрика»:
ebooksa