Он заглянул в список.
— Ваша фамилия, сэр… Так… совершенно верно, мистер Пирлесс Джонс… десять тридцать. Все в порядке. Мы должны быть осторожны, мистер Джонс, поскольку нас одолевают журналисты. Профессор, — как вам, вероятно, известно, — не одобряет прессы. Сюда, сэр. Профессор Челленджер вас принимает.
В следующий момент я очутился перед хозяином дома. За столом красного дерева сидел очень плотный человек с черной бородой и серыми большими глазами, полуприкрытыми густыми ресницами. Огромная голова была откинута назад, а борода торчала вперед; у профессора было выражение нетерпимости, раздражения и вопроса: «Ну, какого чорта вам надо»?
Я положил на стол визитную карточку.
— Ага, — сказал он, взял ее и отстранил, точно она скверно пахла. — Так… Конечно… Вы — так называемый специалист, мистер Джонс, мистер Пирлесс Джонс… Можете поблагодарить своего крестного отца, мистер Джонс, потому что ваше диковинное имя[74]) и привлекло впервые мое внимание.
— Я пришел сюда, профессор Челленджер, для делового разговора, а не для обсуждения моего имени, — ответил я с достоинством.
— О мой дорогой, да вы очень обидчивый человек, мистер Джонс! Ваши нервы находятся в легко возбудимом состоянии. Мне следует весьма осторожно вести дела с вами, мисстер Джонс. Прошу вас, садитесь и успокойтесь. Я читал вашу брошюрку о мелиорации Синайского полуострова. Вы сами ее писали?
— Разумеется, сэр.
Она же подписана моим именем.
— Вот именно. Вот именно. Впрочем, это не всегда совпадает, не так ли? Однако, я готов принять ваше утверждение. Брошюрка обладает кое-какими достоинствами. Среди общей скудости и ограниченности суждений, иногда мелькает что-то, похожее на здравую мысль. Тут и там разбросаны крупицы мысли… Вы женаты?
— Нет, сэр, не женат.
— Тогда есть шансы, что вы сумеете сохранить тайну.
— Если я обещаю что-либо сохранить в тайне, то держу слово.
— Так. Мой юный друг Мэлон (он говорил так, точно Тэду десять лет) — хорошего мнения о вас. Он говорит, что вам можно верить. Доверие для меня весьма важно, потому что ныне я приступаю к одному из величайших опытов, — могу сказать, — к величайшему эксперименту в мировой истории. Я предлагаю вам участвовать в нем.
— Буду считать за честь.
— Да, это в самом деле большая честь. Должен прибавить, что я не поделился бы своей работой ни с кем, если бы она не имела такого гигантского размаха и не потребовала такого количества высоких технических сил. Теперь, мистер Джонс, заручившись вашим обещанием сохранить полную тайну, мы подходим к самому существенному моменту. Дело в том, что Земля, на поверхности которой мы обитаем, сама по себе представляет живой организм, обладающий, как я полагаю, кровеносной системой, дыхательными путями и собственной нервной системой.
«Ясно, — он сумасшедший!» — подумал я.
— Я замечаю, что ваш мозг, — продолжал он, — еще не приспособлен к охвату идеи. Но постепенно он переварит ее. Вы не замечали, как степь напоминает шерсть гигантского животного? Подобная аналогия существует во всей природе. Потом вы заметите периодическое опускание и подъем суши, напоминающие медленное дыхание животного. Наконец, вы заметите, как природа волнуется и почесывается, что для нашего лилипутского состояния выражается в землетрясениях и конвульсиях.
— А вулканы? — спросил я.
— Те-те-те! Они соответствуют тепловым точкам нашего тела.
ebooksa