Мой друг перегнулся через борт и Еытащил из воды еле живого красивого голавля.
— С чего это он подыхать собрался? Со старости, что ли?.. Владим Сергев, гляньте-ка: сколько мелочи дохлой плавает!..
Действительно, повсюду, кругом нас белели рыбьи. животы. Тут были и плотички, и окунечки и голавлики, и еще всякая дрянь…
— Странная репетиция… Да ведь они все живые! Дышат, окаянные! Дышат самым официальным образом!..
Мы проплыли еще с десяток саженей.
— А вот и крупная пошла. Глядите, какой окунь официальнейший, фунтика на четыре смело… Фу, чорт, — еще!..
— И еще… А там… там, смртрите, что делается!..
Мы вошли в азарт и то и дело доставали из воды еле живых рыб. Мы брали только крупных, не обращая внимания на мелкоту.
— Семен Семеныч, ну, думали вы когда-нибудь, что, мы с вами рыболовами сделаемся, С такой добычей не совестно и в город вернуться, женам показаться. Ручаюсь, что старик-рыболов, который нас нынче насчет уток надул, и тот, за всю свою жизнь, на удочку столько не перетаскал!
— Очень просто… ловко, Владим Сергев. Ну и Красивая Меча, интересная речка! Одно странно, когда мы с вами нынче утром тут проплывали — ничего подобного не было. Неужели здесь кто-нибудь рыбу травит каким-нибудь снадобьем. Я слыхал про такие штуки…
— Возможно. Но кто же занимается здесь этим делом? На берегах не видно ни одной человеческой души… К тому же, единственная во всей деревне лодка занята нами…..
— Странные вещи… Нуте-ка подцепите еще энту рыбину. Ох, здорова— фунтов на семь потянет!..
Крупная рыба лениво ворочала хвостом, изредка ныряла и снова выплывала на поверхность, поворачиваясь на бок. Вскоре мы стали замечать, что плавающая вверх брюхом рыба стала, как будто, живее, точно ее дурман стал проходить.
— Эй, Владим Сергев, рыбы соображать начинают. Тащите скорее, покуда не очухались.
Мы энергично принялись за работу. И сколько же мы набрали рыб — полную лодку крупных, красивых рыб.
— Семен Семеныч, придется подводу до города нанимать.
— Полный расчет. Городским торговкам на базаре продадим: и подводу оправдаем, и деньжатами разживемся, и рыбки покушаем…
Мы работали до тех пор, покуда уже некуда было девать добычу. Кстати и рыба вскоре очухалась окончательно и перестала показывать наружу свое белое брюхо…
Мы пристали к берегу, недалеко от плотины, и поднялись к мельнице. На плотине мы увидали старого рыболова, который давеча направил нас стрелять несуществующих уток. Он пытливо вглядывался в наши лица и как будто даже поджидал нас.
Благодаря неожиданной удаче, у нас прошло всякое озлобление против надувшего нас старика. Я весело обратился к нему: