I
Советы специалистов. — Энтузиасты и скептики. — Стадо в сто голов. — Совещание краеведов. — Мох, который нужно щипать руками. — Почему мы не поехали в Москву на оленях.
Когда у редакции «Всемирного Следопыта» возникла мысль организовать рейд оленьей упряжки с одной из северных окраин Советского Союза в Москву, для консультации были привлечены виднейшие московские специалисты по Северу. Специалисты отнеслись к рейду очень сочувственно. Их советы носили самый оптимистический характер. Эти советы заставили редакцию выбрать отправной точкой Мурманск, как самый удобный пункт для оленьего похода на Москву, уверили ее в том, что большую часть маршрута упряжка пройдет на подножном корму, и только под самой Москвой придется устроить несколько кормовых баз, для которых легко можно будет приобрести олений мох на Кольском полуострове. К тому же несколько восторженных писем было получено и из самого Мурманска от достаточно солидных учреждений.
Короче говоря, наказ редакции «использовать все возможности, чтобы приехать в Москву на оленях», к моменту нашего отъезда в Мурманск звучал для всех нас так: «Всего хорошего! Через месяц встречаем на Ленинградском шоссе».
Прибыв в Мурманск, мы немедленно побывали у многих местных людей. Некоторые из них прежде переписывались с редакцией по вопросу об организации оленьего рейда, других нам указали. И в первый же вечер перед нами предстал замечательнейший калейдоскоп мнений.
Первый наш визит был к тов. Т. Осенью он писал в Москву, что большая поездка на оленях с дальнего Севера к центру Советского Союза — мечта его жизни. После вызова «Следопыта», как ему кажется, мечта начинает обрастать плотью. Он настолько воодушевлен, что готов бросить все — и семью и работу — только бы ехать. Да, тов. Т. очень воодушевлен. Этот маленький полный человек с кустиками усов, растущих прямо из-под складок розовых пухлых щек, и во сне и наяву живет оленьим рейдом. Он даже забросил свою фотолабораторию.
Своим энтузиазмом он заразил и нас. Наша беседа начинается весьма бодро. Но скоро тон ее значительно спадает. Оказывается, достаточно нескольких вопросов «в корень», чтобы убедиться, что воодушевление тов. Т. основано лишь на его собственных прекрасных чертах: необыкновенной жизненной бодрости и кипучем темпераменте. Все его сметы и проекты оказываются лишенными оснований: они — продукт вдохновения искреннего и блестящего фантазера. Тов. Т. с завидной образностью рисует нам картины привалов в лесу, торжественных въездов в города и села под звуки оркестров и под восторженные аплодисменты зрителей, — картины той славы, которая ожидает нас в красной столице, но он пасует на вопросах корма, организации промежуточных баз, маршрута, вознаграждения проводников. Обо всем этом он вел когда-то переговоры с местными жителями, но результатов они не дали никаких. И те фантастические сведения и цифры, которые вдруг обрушиваются на нас из румяного ротика этого сорокалетнего ребенка, заставляют нас в панике бежать.
Случайно от тов. Т. мы попадаем в Госторг. Там сидят умудренные опытом мужи, большие скептики. Они берут лист бумаги и что-то долго на нем вычисляют. На бумаге возникают цифры, из которых явствует, что для того чтобы отправиться в Москву, нам нужно гнать с собой стадо оленей этак голов в сто! Десять из них. дойдут… Потом с большой ученостью на лицах госторговцы повествуют нам о восьми проводниках-оленеводах, которым надо заплатить по тысяче каждому (!), об аренде целого товарного поезда для ягеля, о штате ветеринаров и о шестимесячном путешествии до Москвы…
Золотую середину мы нашли в лице заведующего Мурманским музеем краеведения тов. М. Посоветовавшись с ним, мы решили собрать специальное совещание, где бы встретились оба лагеря — и энтузиасты и скептики — и где бы с компетентной помощью представителей Мурманского общества краеведения можно было бы выяснить все вопросы организации оленьего рейда Мурманск-Москва.
Это совещание собралось на следующий день, и на нем решилось все. Прежде всего сомнение вызвала выносливость оленей. Лапландские северные олени — это не то, что их зауральские родственники, и даже здесь, на Кольском полуострове, пробежав километров 80—100, они нуждаются в длительном отдыхе. Но собрание решило, что если иметь достаточное количество запасных оленей и не спешить, — добраться до Москвы можно. Для ухода за оленями необходимы два опытных лопаря-оленевода. Подыскать их — вопрос серьезный, потому что редкий лопарь будет хорошо ухаживать за оленями, ему не принадлежащими. Он легко может их загнать или оставить голодными. Но и это затруднение, конечно, разрешимо.
Самое же главное, что на собрании обсуждалось, это вопрос корма. Олени питаются только белым мохом — ягелем. Зимой они сами выкапывают его из-под снега. Но он растет далеко не везде На Кольском полуострове его много, и найти хороший ягельник не трудно, хотя и здесь лопари, отправляясь в новые места, старательно расспрашивают бывалых людей, чтобы знать, где покормить оленей. Если же в данной местности никто не бывал, лопарь откажется от поездки; ведь оленей надо кормить часто: через каждые 30–40 километров, а в неизвестной местности на сотни километров могут тянуться болота, среди которых не будет и кустика ягеля.
Чем ближе к югу, тем меньше становится ягеля. Но если бы его было достаточно на протяжении всего маршрута, то и в этом случае ехать можно было бы, лишь точно зная расположение хороших ягельников. Большинство лопарей не ездило на оленях южнее Кардалакши. Только некоторые из них бывали в Кеми и то давно. Никто из них не берет на себя ответственности за упряжку, которая попытается двигаться дальше к югу. И с полным основанием: Южнее Коми ягельники так редки, что лишь счастливый случай позволит оленям найти их под толстым покровом снега. А достаточен перерыв в кормежке на полдня, чтобы рейд был сорван. Многие из присутствовавших на заседании указывали на большие лесные пожары в районе Мурманской железной дороги, которой нам пришлось бы держаться. Эти пожары сильно изменили облик карельских лесов, и от них могли погибнуть многие ягельники.
Выяснив, что на подножный корм рассчитывать нельзя, мы поставили перед собранием вопрос о возможности предварительной заготовки ягеля и устройстве кормовых баз по нашему маршруту. Из обстоятельных ответов краеведов определилась следующая картина. Ягель собирать можно только «непосредственно» — выщипывать руками. Местные жители заготовляют ягель для коров, для овец, для домашних оленей, но лишь в незначительном количестве. Осенью, перед заморозками лопарские женщины ползают по высоким боровым местам на коленях, выдергивают мох и складывают его здесь же в лесу кучками. Когда ударят первые морозы, собранный ягель смерзается, и такими смерзшимися кубышками его перевозят на санях к дому.
Но так можно собрать килограммов сто. А нам сколько нужно? Ловозерская оленеводческая станция проводила опыты над кормежкой оленей. Оказалось, что не работая, в стойловом состоянии олень съедает в день 14–16 килограммов ягеля. Это — норма, которая только поддерживает его существование. Простой подсчет показывает, что для нашего полуторамесячного (в лучшем случае) рейда, для тридцати необходимых оленей, которые будут работать по многу часов в сутки, нам нужно заготовить свыше двадцати тонн белого моха. Какую же громадную подготовительную работу необходимо провести, прежде чем приступать к самому рейду? Сколько лопарок должны будут ползать на коленях по лесам и тундрам Кольского полуострова, чтобы собрать всю эту уйму моха? Сколько саней должны будут подвозить собранный ягель к железной дороге? Наконец, сколько хороших пастбищ пропадет, если мы решимся на такое расточительное предприятие? Даже если ни одно из указанных обстоятельств нас не испугает, то ведь теперь зима, и ягель скрыт полутораметровым слоем снега.
Что было возразить на все это? — Только то, что не все «специалисты по Северу» являются таковыми. Какой фантастикой предстали теперь перед нами указания наших московских ученых консультантов!
И в ответ на наши телеграммы и протоколы редакция «Всемирного Следопыта» сообщила: «Рейд отменить. Разработать совместно с обществом краеведения интересный маршрут по Кольскому полуострову и проделать его…»
Позднее в Ловозере мы присутствовали на собрании бедняков-оленеводов. Когда оно окончилось, мы попросили остаться нескольких ижемцев, самоедов и лопарей, рассказали им о проекте «Следопыта» и предложили дать нам свои советы и указания. Представители трех национальностей отнеслись к проекту рейда одинаково сочувственно. Развернулись самые оживленные прения. И результат их был совершенно аналогичен результату мурманского заседания.
Олени не могут обойтись без ягеля. Рассчитывать на подножный корм невозможно. Без кормовых баз ехать нельзя. Необходимо «щипать» двадцать тонн моха. Но кто согласится выщипать тундру и оставить свои стада без корма?..
ebooksa