Молодая женщина обернулась к нему и серьезно ответила:
— Да это не было случайно… Я не знаю, для чего я это сделала. — Она вдруг улыбнулась. — Но только все-таки не случайно. Может быть мне хотелось сделать вам приятное… или… я не знаю…
Все-таки Мадлэн сказала достаточно. По крайней мере Ильину так показалось. Они остановились. Уже совсем про сто и без всяких колебаний он сжал ее руки, а через несколько минут как-то само собой случилось, что Мадлэн, положив ему голову на плечо, радостно и облегченно плакала…
Едва ли Ильин смог бы повторить впоследствии то, что было сказано в эти минуты, когда они шли рядом по темной, закрытой низко склонившимися ветвями аллее. Он рассказывал, как он думал о ней с момента пробуждения и до поздней ночи.
Мадлэн шла молча, иногда поднимала глаза на Ильина и спокойно улыбалась Несколько раз она тихо дотрагивалась до его руки, потом вдруг остановилась и прижалась к его груди.
Резкий треск ветвей и голос Ленуара раздались с такой нелепой внезапностью, что в первую секунду Ильин как-то не поверил в реальность этих звуков. В следующий момент он одним прыжком бросился навстречу выходившему из-за кустов капитану.
Ленуар остановился, но не сделал никакого движения для защиты, а только коротко и резко свистнул. В то же мгновение черная масса, ломая кусты, ринулась откуда-то сбоку, и детски бессильными оказались великолепные мускулы одного из лучших спортсменов Москвы в мохнатых лапах чудовища. Оскаленные клыки лязгнули у самого уха, нестерпимо зловонным дыханием пахнуло в лицо, и последним усилием воли Ильин принудил себя закрыть глаза, чтобы встретить смерть по крайней мере с меньшим напряжением ужаса.
Странно что он не слышал окрика капитана… или может быть тот подал знак рукой, Объятия гориллоида вдруг разжались, и Ильин упал на песок дорожки.
Когда он поднялся, Ленуар спокойно стоял в нескольких шагах от него. Возле скамьи, опрокинувшись навзничь, лежала в глубоком обмороке Мадлэн.
Всем остатком воли Ильин выпрямился и взглянул в лицо врага.
— Вы трус и негодяй, капитан! — сказал он. — Конечно у вас никогда не хватит храбрости своими руками или оружием защитить свою честь, если таковая у вас имеется.
— Это вы очевидно насчет поединка? Дуэль? — Капитан широко расхохотался. — Господи, какие еще чудаки живут на свете! Он думает, что я, Марсель Ленуар, после такого оскорбления доставлю ему радость сразиться как равному и умереть от моей руки. Нет, милейший. Вам предстоит иной конец. То-есть я пока еще не знаю точно, какой. Я подумаю. Во всяком случае я не хотел бы быть на вашем месте, мсье Ильин! Может быть это будет сегодня, а может быть еще очень не скоро. Я хочу доставить вам возможность хорошенько почувствовать ваше положение. Надеюсь, вы не имеете возражений?
Ильин почувствовал, что холод безотчетного ужаса волной прошел по нему. В следующий момент страх покрылся вспышкой нерассуждающей ярости, и со спокойствием и твердостью в голосе, которые на мгновение радостью наполнили его сердце, он ответил, глядя в глаза капитану:
— До сих пор я вас не считал скверной гадиной, капитан, и поскольку выяснилось, что я заблуждался, примите от меня это вполне заслуженное определение.
— Хорошо, — Ленуар слегка вздрогнул и побледнел.
Несколько коротких на непонятном языке слов, и гориллоид одним прыжком кинулся вперед. Снова бессильной оказалась короткая попытка сопротивления, В следующий момент руки Ильина были плотно прижаты вдоль тела он почувствовал, что поднят на воздух и что его как маленького ребенка несут вдоль аллеи. Затем в памяти навсегда зацепились вытаращенные от изумления глаза обалделого часового у ворот. Когда гориллоид бросил свою ношу на пол какой-то комнаты, голова Ильина запрокинулась, искры яркого света рассыпались перед глазами, и он потерял сознание…
XXI. Узники Ниамбы
Когда он очнулся и, шатаясь, встал на ноги, оказалось, что он находился в довольно большой комнате, очень просто, почти бедно обставленной и за исключением решотки в окне ничем не напоминавшей тюрьму. В открытое окно виднелся диск солнца, опускавшийся к горизонту, а ниже — чахлые мангровые деревья.
Ильин подошел к окну и огляделся. В нескольких шагах начиналось болото, и по узкой полоске сухой земли ходил с винтовкой гориллоид.
Дверь оказалась запертой. Меблировка состояла из стола, стула и узкой железной кровати, но сама квадратная комната не напоминала тюремную камеру.
ebooksa