Всемирный следопыт, 1930 № 12

22
18
20
22
24
26
28
30

На перекрестках, перегороженных рогатками, беспокойнее обычного стучали колотушки сторожей. По улицам сновали конные и пешие дозоры стрельцов.

— Ну? — спросил Раттнер, когда спустились они с кремлевского холма. — Что скажете?

— Эх, жаль, руки связаны, — сказал Птуха. — А то бы я р-раклюгу эту в дреп расколотил!

— Странно, почему Колдунов не тронул нас и пальцем все это время? — спросил Косаговский.

— Понятно почему! — ответил Раттнер. — Мы заложники на случай провала его организации. Поэтому он и берег нас.

— А теперь?

— И теперь он до поры до времени не тронет нас, ограничиваясь лишь слежкой! Провал вчерашнего собрания его рук дело.

— Да, пожалуй! — проговорил тихо Косаговский, думая о том, что теперь ему труднее будет видеться с Анфисой.

— Птуха, сюда! — крикнул вдруг резко Раттнер.

— Есть, товарищ военком! — подлетел к нему Федор.

— Ты уверен в том, что поп Фома не выдаст тебя при случае?

— Где ему! — отмахнулся пренебрежительно Птуха. — Вчера, когда застремили нас, я подумал было: «Поп светит»[8]). Но теперь я на другого человечка думаю! Молод клоп, да вонюч!

— На кого думаешь? — спросил быстро Раттнер.

— Раньше времени не стоит болтать! — ответил Федор. — А только не миновать ему моих лап.

— Хорошо! А в попе ты, значит, уверен?

— На великий палец! Да и сами посудите: стоит мне заметить что-нибудь неладное, скажу я одно словцо кому следует, и нет халтурного попа Фомы!

— Ну, а новокитежскую тайгу он хорошо знает? — продолжал расспрашивать Раттнер.

— Кому же знать, коли не ему? Всю ее облазил вдоль и поперек!

— Ладно! Слушай же, Птуха, — понизил вдруг почти до шопота голос Раттнер. — Приготовься! Сегодня же ночью ты с попом Фомой отправишься по одному моему важному поручению.

Будь готов, Федор!