- Тысяча восемьсот. Полтораста долларов в месяц, - подсчитал он. - Ну что ж, мисс Брустер, у нас здесь на «Призраке» широкий размах. Считайте себя на жалованье все время, пока вы остаетесь с нами.
Она ничего не ответила. Неожиданные выверты этого человека были для нее еще внове, и она не знала, как к ним отнестись.
- Я забыл спросить о вашей профессии, - вкрадчиво продолжал он. - Какие предметы вы изготовляете? Какие вам потребуются материалы и инструменты?
- Бумага и чернила, - рассмеялась она. - Ну и, разумеется, пишущая машинка!
- Так вы - Мод Брустер! - медленно и уверенно проговорил я, словно обвиняя ее в преступлении.
Она с любопытством взглянула на меня.
- Почему вы так думаете?
- Ведь я не ошибся? - настаивал я.
Она кивнула. Теперь уже Волк Ларсен был озадачен. Это магическое имя ничего не говорило ему. Я же гордился тем, что мне оно говорило очень много, и впервые за время этой томительной беседы почувствовал свое превосходство.
- Помнится, мне как-то пришлось писать рецензию на маленький томик… - начал я небрежно, но она перебила меня.
- Вы? - воскликнула она. - Так вы…
Она смотрела на меня во все глаза.
Я кивком подтвердил ее догадку.
- Хэмфри Ван-Вейден! - закончила она со вздохом облегчения и, бросив невольный взгляд в сторону Волка Ларсена, воскликнула: - Как я рада!…
Ощутив некоторую неловкость, когда эти слова сорвались у нее с губ, она поспешила добавить:
- Я помню эту чересчур лестную для меня рецензию…
- Вы не правы, - галантно возразил я. - Говоря так, вы сводите на нет мою беспристрастную оценку и ставите под сомнение мои критерии. А ведь все наши критики были согласны со мной. Разве Лэнг не отнес ваш «Вынужденный поцелуй» к числу четырех лучших английских сонетов, вышедших из-под пера женщины?
- Но вы сами при этом назвали меня американской миссис Мейнелл![12]
- А разве это неверно?
- Не в том дело, - ответила она. - Просто мне было обидно.