– Все заводы стали радиоактивными, все пронизано радиоактивностью. Все дороги, и фермы, и продовольствие-все радиоактивно. Буквально все.
И он продолжал называть все новые и новые города.
– Тампа.
Мой город, прошептал кто-то.
– Фултон.
Это мой, сказал кто-то еще.
– Мэмфис.
Мэмфис… Неужели и Мэмфнс сожгли – раздался испуганный вопрос.
– Мэмфис взорвали.
И четвертую улицу в Мэмфисе
– Весь город, до основания, – отвечал старик.
Это проняло их всех. Через двадцать лет прошлое нахлынуло на них. В памяти собравшихся людей всплыло на поверхность все города и местечки, деревья и кирпичные дома, вывески и церкви, и знакомые магазинчики. Название каждого города, места пробуждало память, и среди них не осталось никого, кто не подумал бы о прошедших днях. Все они были достаточно взрослыми для этого, если не считать детей.
– Ларедо.
Я помню Ларедо.
– Нью-Йорк-Сити.
У меня был магазин в Гарлеме.
– Гарлем разбомбили.
Зловещие слова. Знакомые, запомнившиеся места. Трудно представить себе эти места в руинах.
Уилли Джонсон прошептал
– Гринуотер, Алабама. Там я родился. Я помню.