Вдруг Годфри остановился. В этот раз он сам заметил и показал Карефиноту на зверя, неподвижно стоявшего у дерева. Глаза его как-то странно светились.
— Тигр! — воскликнул молодой путешественник.
И он не ошибся. В самом деле, то был громадный тигр! Изогнувшись в дугу, он обхватил когтями ствол дерева, готовясь к прыжку.
Годфри, бросив на землю свой мешок, в одно мгновение прицелился и спустил курок.
— Ура! — закричал он.
Подстреленный тигр отскочил назад. Но рана могла быть не смертельной, а тогда не жди пощады от разъяренного зверя.
Стрелок поднял ружье, чтобы выстрелить второй раз.
Но тут Карефиноту, которого Годфри не успел сдержать, метнулся с ножом вслед за тигром.
Напрасно Годфри кричал, требуя, чтобы тот остановился, напрасно звал... Негр ничего не слышал или не хотел слышать, поглощенный одним желанием: добить зверя, даже если это будет стоить ему жизни.
Юноша бросился к реке. Добежав до берега, он увидел, что Карефиноту вступил в яростную схватку с тигром. Негр сдавил зверю горло и нанес ему страшный удар ножом в сердце. Тигр скатился в речку, полноводную после долгих дождей. Бурный поток подхватил тело животного и стремительно унес его в море.
Медведь! Тигр! Сомнений больше не было: на острове водились хищные звери...
Подойдя к Карефиноту, Годфри убедился, что тот отделался лишь несколькими ссадинами. Они подобрали свои камасы и двинулись в обратный путь, размышляя о новых превратностях, которые готовит им судьба.
ГЛАВА XX,
Когда Тартелетт узнал, что на острове, кроме медведей, водятся еще и тигры, он пришел в такой ужас, что долго не осмеливался высунуть нос из дупла. Ведь рано или поздно хищники узнают дорогу в Вильтри! Не осталось уголка, где можно чувствовать себя в безопасности! Тартелетт требовал возвести укрепления, каменные стены с эскарпами[100], контр-эскарпами и бастионами, которые должны обеспечить безопасность обитателям дупла большой секвойи. А так как соорудить эти фортификационные сооружения было невозможно, он хотел или вернее мечтал поскорее покинуть остров.
— Я тоже,— спокойно отвечал ему Годфри.
И в самом деле, условия жизни на острове Фины теперь уже были не те, что прежде. Если до сих пор благоприятный случай помогал им бороться с лишениями, выдерживать непогоду и переносить тяготы зимы, то защищаться от диких зверей и каждую минуту ждать нападения— было просто невыносимо.
Положение становилось все более серьезным, а скоро могло стать и критическим.
«Но как объяснить тот факт,— спрашивал себя Годфри,— что в течение четырех месяцев мы не видели на острове ни одного зверя, а за последние две недели встретились и с медведем, и с тигром. Что бы это значило?»