— Оставь переживания на потом, Принцесса, — решительно произнес Уилли. — Не можешь же ты бросить операцию, чтобы вот так стоять и таращиться на меня.
Модести механически кивнула и наконец сообразила, что уже минуту стоит с открытым ртом. Он покачал головой, подошел к Меските, вынул у него из горла нож и, вытерев о брюки мертвого ангольца, убрал в ножны. Когда Уилли отвел полу куртки, Модести увидела, что в кобуре под мышкой у него лежит «кольт», а с пояса свисает обоюдоострое мачете. Фляга с водой. Вокруг талии обвязана веревка. На спине походный рюкзак армейского образца.
Уилли Гарвин. Невероятно.
Он снова подошел к ней.
— Целая история, — буркнул он. — Позже расскажу. Ну, ты как, в порядке?
— Уилли… — прошептала Модести и робко положила руки ему на плечи. Под тканью куртки был настоящий, живой Уилли Гарвин.
— Да я это, я, — он снова встряхнул ее. — О Господи, кто же, по-твоему, поджег это бензохранилище, Принцесса?
Наконец она поняла, почему он так резко разговаривает с ней: если бы он пытался успокаивать ее, Модести наверняка грохнулась бы в обморок, и потом он должен был бы приводить ее в чувство и доказывать, что не призрак. Это был настоящий Уилли Гарвин. Она почувствовала, что вот-вот разревется.
Он достал из рюкзака ремень, к которому была пристегнута кобура с «кольтом» тридцать второго калибра.
— Вот, — буркнул он. — Привез тебе твой пистолет. А это конго.
Не отрывая глаз от Уилли, она сунула конго в карман, надела пояс с кобурой и, чтобы не расплакаться, прикусила губу. Он мрачно смотрел на нее.
Модести провела ладонью по его рубашке.
— Уилли… — прошептала она.
Шок оказался настолько сильным, что Модести никак не могла подобрать слова, чтобы описать свои чувства — радость ее была столь безграничной, что едва не причиняла боль. Сознание ее раздваивалось: она видела перед собой живого Уилли и не верила своим глазам. Она провела пальцами по его щеке и дрожащим голосом сказала:
— Ты… ты перепугал меня до смерти. Ну погоди, вернемся домой, я тебе устрою!
Уилли Гарвин захохотал.
Через двадцать минут они были уже в полумиле от лесистого участка саванны. На импровизированных носилках они несли Лизу. Уилли срезал два молодых деревца, обстрогал их, натянул пустые мешки, которые нашел около клетки Озимандиса, и теперь у них были вполне приличные носилки. Уилли шел впереди, сзади носилки несла Модести. На спину она привязала громадную медицинскую сумку Джайлза.
Джайлз шел рядом, опираясь на палку, которую ему вырезал Уилли. Увидев Уилли, он запрыгал от радости, но Модести чувствовала, что для него это было не столь сильным потрясением, как то, которое испытала она. Видимо, все дело в том, что Джайлз просто не способен удивляться даже тому, от чего обычные люди просто спятили бы, с завистью подумала Модести. Это видно даже по его хирургическим методам. С искалеченными ногами и одной здоровой рукой, он настолько верит в себя, что собирается оперировать Лизу прямо здесь, в горах. Это прозвучало в его первых словах, когда он, увидев Уилли, радостно воскликнул: «Господи! Уилли! Вот уж не ожидал тебя увидеть!»
Модести не чувствовала тяжести носилок. Она смотрела на широкую спину Уилли, и радость пьянила ее, как шампанское. Она чувствовала себя словно заново родившейся, энергия переполняла ее. В голове у нее вертелись сотни вопросов, но они могли подождать. Она упивалась своим счастьем, все остальное уже не имело никакого значения.
Быстро темнело, но Уилли не собирался делать привал. Они миновали лес и перешли через невысокий хребет. И только когда впереди они увидели широкую долину, Уилли наконец сказал:
ebooksa