Чем дальше вглубь плавень продвигался Аникиев, тем мягче становилась под ногами почва; местами нога неожиданно проваливалась в бурую, липкую грязь. Эта часть болот кишела саранчею. Красные грозди насекомых облепляли камыш, сыпались дождем на голову, заползали за воротник и в рукава. По-видимому, саранча нахлынула сюда совсем недавно, так как тростник был почти совершенно не тронут страшными челюстями насекомых.
Аникиев сделал еще несколько шагов и вдруг почувствовал, как почва под его ногами расступилась. Он до колен провалился в густую, липкую грязь. Молодой человек попытался вытащить сначала одну, потом другую ногу, но в результате еще глубже погрузился в болото. Отчаянная слабость вдруг охватила его и красные круги поплыли перед глазами. Вдохнувши побольше воздуха, он крикнул, но в насыщенной водяными испарениями атмосфере звук получился глухой и слабый. Некоторое время Аникиев прислушивался. Никто не откликался, только легкий треск нарушал густую тишину плавень. То работали своими беспощадными челюстями миллионы прожорливых насекомых.
Аникиев припомнил рассказы Чугунка о неосторожных охотниках, которых засасывали в плавнях «прогнои». Аникиеву сделалось жутко; густая вонючая грязь подымалась все выше и доходила уже до пояса. Молодой человек крикнул еще раз. И совсем неподалеку раздался ответный крик; зашуршали раздвигаемые камыши и невидимый голос по-хохлацки спросил:
— Та де ж ви?
Потом из-за камышей выглянула бородатая физиономия Чугунка.
— Боже ж мiй, вони у прогной залiзли! — испуганно воскликнул охотник.
Старик, не теряя времени, быстро нарезал складным ножом целую охапку тростника, соорудил некоторое подобие моста, осторожно приблизился к инструктору и протянул ему руку. Только после нескольких минут усилий удалось старику вытянуть Аникиева из трясины. Вся одежда, лицо и руки молодого человека были измазаны густой, жирной грязью.
— Довго лi чоловiку до бiды, — сочувственно качал головою Чугунок.
Нужно было отмыться от грязи и Аникиев направился к морю. Ласково нежила тело теплая вода. Когда молодой человек выходил из воды, новый прилив слабости охватил его.
— Несомненно, это малярия, в таких болотах нельзя не заболеть малярией, — решил инструктор. Голова казалась налитой свинцом и отчаянно ныли суставы. Вечером, лежа под пологом, Аникиев писал доклад заведывающему станцией. Окончив доклад, написал записку на клочке бумаги: «Повидимому, я заболел малярией, на всякий случай пришлите кого-нибудь меня заменить».
Позвал Чугунка.
— Приготовьте лодку и с двумя рабочими отправляйтесь завтра в станицу за провизией, а этот пакет сдайте на почту. Возвращайтесь обратно скорее, не позже, как через четыре дня.
Люди изнемогали в борьбе с насекомыми. Саранча текла сплошным потоком из глубины плавень, пригибая своею тяжестью камыши и заполняя красновато-черной копошащейся массой многочисленные каналы, которыми вдоль и поперек изрезаны плавни. Иногда Аникиев начинал сомневаться в возможности уничтожить этот колоссальный живой поток насекомых.
Приступы головной боли все больше и больше мучили инструктора.
В густых зарослях было невыносимо душно. Пот градом катился по лицам, и рубашки прилипали к телу. Всхлюпывала под ногами вода. От дохлой саранчи тянуло густым запахом гнили.
В этот день Аникиев чувствовал себя особенно слабым и едва дождался вечера. Ночью, лежа под низким четыреугольным пологом, он слышал противный, тошнотный запах гниющей саранчи. Сквозь легкую прозрачную ткань полога видны были на небе звезды. Комары черным слоем облепляли полог, гудели и звенели на все лады, стараясь добраться до живого тела спрятанного за легкой тканью. Задремав, Аникиев прислонился к пологу и тотчас же проснулся от жгучей боли: вся сплошь спина его моментально покрылась волдырями от жгучих комариных жал.
Перед рассветом у инструктора начался бред. Ему казалось, что он тонет в массах движущейся саранчи, горячей, как огонь. Он метался под пологом, выкрикивая бессвязные слова. Рабочие спали в пяти шагах, но утомленные за день тяжелой работой, ничего не слышали.
Аникиев очнулся со страшной слабостью во всем теле. Мучила жажда и горела голова. Сквозь верхнюю часть полога видно было, как гасли звезды и серело небо. Комары звенели уже не так назойливо, как ночью.
Чье-то горячее дыхание заставило больного повернуться. Большое животное с острой мордой обнюхивало полог около самой головы Аникиева. Инструктор понял, что это был волк. Волк неторопливо обнюхал лежащего под тонкой тканью человека и медленно побрел вдоль моря. Аникиев нисколько не удивился и не испугался волка. Полное безразличие овладело им. Скоро он забылся тяжелым, крепким сном и проснулся только тогда, когда солнце стояло уже высоко и под низким пологом было жарко, как в бане.
— Да, это малярия, несомненно малярия, — рассуждал Аникиев, выбираясь из под полога, — а главное — нет хинина. Какая была неосторожность ехать в эти дебри, не запасшись необходимыми медикаментами! Чугунок вернется через несколько дней, а к этому времени лихорадка окончательно свалит его с ног и некому будет руководить работой. Это в такой момент, когда дорога каждая минута, когда малейшая неудача и… тучи крылатой саранчи, вылетев из плавень, обрушатся на посевы.
ebooksa