— Напрасно ругаешься, Климушка, — быстро и заискивающе заговорил Штунда. — Идем, понимаешь, как положено, в лагерь, и видим — рыба целой кучей свалена в траве. «От, — думаю, — байструки! Видно, браконьеры побросали, забоявшись инспектора».
— Ну, и вы подобрали? — насмешливо спросил Штанько.
— Ясное дело, не пропадать же добру.
— И мешок тут кстати пригодился, — сказал Штанько.
— Вот-вот! — обрадовался Григорий Каленикович. — Ты ж его видел…
— Только был у тебя, помню, один мешок, а тут уж два.
— Другого, Климушка, ты просто не приметил.
— Смотри-ка! — удивился Штанько. — Может, еще и третий найдется?
— Все шутишь…
— Так рыба, значит, не твоя?
— Не наша, как бог свят! Чужое нам не нужно.
— Браконьерская, считаешь?
— А кому ж еще брать носную рыбу? В ей же полно икры…
— Знаешь, Штунда, что бы я с тобой сейчас сделал?
— Ну?
— Зажарил бы на медленном огне вместо вот этого безвинного язя.
— Хе-хе…
— Вот тебе и «хе-хе»!.. Да что с тобой говорить! — безнадежно махнул Штанько рукой. — Конфискую ее как общественный инспектор. Удостоверение показать? — Клим полез в карман.
ТАЙНА СТАРОГО БЛИНДАЖА
После этой ночи Валерия редко можно было застать дома. Матери он говорил, что готовится с товарищем к экзаменам. Действительно, окна в школьном кабинете, оборудованном для занятий выпускников, светились допоздна. Но Евгения Васильевна подозревала, что не только экзамены причина вечерних отлучек. Валерий не успокоится, пока не доищется виновника трагических событий, разыгравшихся в их семье. Отец — вот о ком постоянно думает сын! Однако с ней Валерий на эту тему не заводил разговоров, оберегая, видимо, от волнений. Ранее общительный и жизнерадостный юноша, Валерий стал угрюмым и замкнутым.