— Доброе утро, — сказал Алик.
Она улыбнулась и кивнула.
Он вышел на заляпанный куриным пометом порог и зажмурился от солнца. Перед раскрытым сараем сидели на куче вещей Игорь и оба Коли. Муж Лили наматывал на катушку синий телефонный провод. Брат Васи накачивал резиновую лодку. Игорь держал уже надутую лодку стоймя и прижимался к ней ухом.
— Привет, — сказал Алик.
— Привет. Травит где-то, подлая.
Куча, на которой они сидели, состояла из мотков толстой капроновой веревки, каких-то резиновых сумок, свитеров, сапог и хлопчатобумажных комбинезонов, грязных и заляпанных стеарином.
— Что мне делать? — спросил Алик.
Игорь бросил лодку и отряхнул руки.
— Знаешь, займись компасами. Вон, на ящике. Сверить, почистить, там на некоторых клинометры заедает;
— Будет сделано. Умоюсь только.
— Умойся, умойся, — сказал Коля, брат Васи.
— Злорадствует, — сказал Игорь. — Воду еще не привезли. Между прочим, это здесь проблема. Нам как-то пришлось варить кашу на боржоме, купленном в ресторане. Года два назад. Шли из Мисхора на Чайный домик…
— Пижон! — крикнул вдруг Коля, брат Васи. — Жалкий пижон!
От ворот, с рюкзаком на плечах, шел парень в шортах и черной с белыми пуговками рубашке. На шее у него висела на капроновом шнурке замусоленная деревянная фигурка.
Игорь протянул ему руку.
— Почему не отвечал, Юра?
— Нет, мне нравится, — парень показал на Игоря пальцем. — Человек вчера только вернулся со скал, а к нему такие претензии. Вчера, в пять часов. Смотрю: твое воззвание.
— Воззвание, взвывание, — сказал Игорь. — Чистили обрывы?
— Безусловно. Труд этот, парни, был страшно громаден, не по плечу одному. Но принцип материальной заинтересованности был на высоте. Двенадцать рублей в сутки.
— Лев тоже был?