Была ночь, на стекле алмазно сверкала в лунном свете изморозь. Кто-то настойчиво, но не громко постукивал в окно. «Кого это носит в такой мороз?» — подумал Валерка и невольно поежился, хотя печь была жарко натоплена.
Из соседней комнаты показался отец. Он был так высок, что ему пришлось наклонить голову, переступая через порог, а для его широких плеч двери казались узки.
Осторожно ступая босыми ногами, чтобы не разбудить сына, Егор Павлович прошел к окну.
— Я не сплю, — сказал Валерий. — Кто это стучит?
— А мы сейчас поглядим, — ответил отец.
Из-за окна послышалось:
— Откройте, Егор Павлович. Бондаренко вас беспокоит.
У Валерки сразу пропал сон и быстро застучало сердце. Вот нежданный гость!
Сунув ноги в валенки, отец пошел в сени, и Валерку проняло морозным ветерком. Слышно было, как Бондаренко топчется, потом сметает веником снег с обувки.
— Ну, с добрым утром, — приветствовал Бондаренко. — Хотя верней сказать — утро совсем недоброе. Беда, беда, Егор Павлович… Я к вам по старому знакомству. И ближе вас к реке никого нет. Нужно поднимать людей. Рыба гибнет!
Отец без лишних слов пошел одеваться, а Бондаренко повернулся к дивану, где лежал Валерий.
— Помнишь наш разговор? — спросил инспектор. — Я привез буры.
— Ручными сейчас не взять, — угрюмо сказал Валерий. — На пойме льда наросло чуть ли не с метр.
— Вот как! — удивился Бондаренко. — Теперь понятно, почему начал скатываться за водой лещ и судак. — И с необычной для него суровостью спросил: — Что же ты замолчал в такое время? Лутак доносит, что кислорода не очень много, но достаточно для рыбы — три и восемь. А она угорает. Ты же вообще молчишь. Что, парень, случилось? — И Бондаренко внимательно посмотрел на Валерку.
— Не знаю, как брал пробу Лутак, — ответил Валерий, не отводя глаз, — а у меня пропал батометр.
— Чудеса. Куда же он девался?
— Если б я знал! — вздохнул Валерий. — Может, ребята стащили — для них забава, а может, еще кто-то. Мы с Сергеем Никитичем хотели сами сделать прибор, только у нас подходящей трубки не нашлось.
Отец из своей комнаты сердито сказал:
— А как это, интересно, Лутак получил кислорода три и восемь? Рыба скатывается при двух, это же известно. И сейчас, наверное, не больше двух. Нашел, умник, чем шутить!..
Бондаренко молча курил, думал о чем-то очень невеселом, а Валерий про себя отметил, что лицо инспектора может быть и суровым.
ebooksa