Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Табак! – усмехнулся он. – Друг мой Троубридж, иногда я думаю, что вы глупы, в других случаях – я боюсь, что вы очень глупы. Под ногтями мертвеца я нашел несколько кусочков человеческой кожи и фрагмент человеческого волоса.

– Ну, – сказал я без энтузиазма, – и что? Колиско был чрезвычайно неопрятным – таким, который так заботился о социальных благах, что мог энергично расчесать себя, когда ему хотелось, и, вероятно, у него была привычка скручивать пальцами бороду. Вы же знаете многих европейских ученых, у которых словно птичье гнездо на подбородке. Он был ужасно неаккуратным и…

– И вы меня очень раздражаете, друг мой Троубридж, – прервал меня маленький француз. – Давайте же, послушайте меня! Обратите внимание на то, что я собираюсь вам рассказать: кожа и волосы, которые я нашел, были черными, мой друг, черными как битум, и подверглись химическим реагентам, сильно пропитанным натром[276], маслом кедра и мирры. Что вы теперь скажете?

– Почему…

– И если эти вещи укажут вам на египетскую мумию, и если вы будете неуклонно думать об этом в течение следующих десяти или более лет, я посмею задать вопрос, что стало с психологом-профессором при контакте с мумией. Hein? Ответьте мне, если можете. Если бы он был египтологом или даже исследователем сравнительной анатомии, это было бы причиной, а для психолога – это не имеет смысла!

– Ну, тогда зачем беспокоиться об этом? – возразил я.

– Ах, думаю, может быть, в конце концов, есть ответ на загадку, – настаивал он. – Вспомните события прошлой ночи, пожалуйста. Вспомните, как этот молодой мсье Ратлифф кричал, как испуганный теленок, стучась в нашу дверь, прося, чтобы его забрали и защитили от чего-то, что напало на него на улице. Вспомните, как мы подозревали его в чрезмерном употреблении алкоголя, и как, когда мы собирались его выгнать, в нашем окне появилось это весьма неприятное видение, издевающееся над мастерством Жюля де Грандена. Parbleu, да, вы все это вспомните, а также то, что неблагодарный сын Ратлиффа скрылся из дома, не сказав «спасибо» за наше гостеприимство, пока мы с сержантом Костелло осматривали останки мсье Колиско.

– Тогда вы предполагаете… – начал я с недоверием, но он поднялся, бесстрастно пожав плечами.

– Ах, нет, я ничего не думаю, друг мой, – заверил он меня. – Тот, кто размышляет без знаний, является дураком. Должна быть связь между тем, что мы видели прошлой ночью, и тем, что мы увидели сегодня утром. И увидим еще, быть может. У меня есть разрешение обыскать дом Колиско с сержантом Костелло этим вечером, и я предлагаю вам сопровождать нас. Может быть, там будет что-то, из-за чего ваши глаза от удивления вылезут из орбит. Между тем, я слышу посетителей в приемной. Возвращайтесь к своим обязанностям, друг мой. Какая-то невротическая старушка, несомненно, хочет, чтобы вы посочувствовали ее последним симптомам.

– …Ну, сор, – признался сержант Костелло, когда мы с ним и с де Гранденом отправились к Колиско этим вечером, – этот случай побивает евреев, а евреи избивают дьявола.

– Действительно? – вежливо ответил де Гранден.

– Эт-точно. Мы узнали о прошлом Колиско, как вы могли бы сказать, «чертовом», но не нашли ничо, что бы привело нас к пониманию личности убийцы. Этого старикана никто не знал, он ни с кем не разговаривал, разве что в редких случаях. У него было несколько приятелей поляков, но все они уже «далеко». Пять месяцев назад в его дом ворвался вор, украл какую-то чертову вещь. Его поймали, когда он пытался сбежать в другой город. Сумасшедший Колиско появился на суде, позже посещал его в тюрьме, но вор – Хешлер его звали – отнесся не слишком любезно к визитам профессора, и тот прекратил их.

– О, – де Гранден погладил свой узкий подбородок, – может быть, этот Хешлер скрыл злобу и напустил кого-то на мсье Колиско из мести?

– Взможно, – коротко согласился Костелло, – но вряд ли.

– А почему бы и нет? – возмутился француз. Как и большинство людей, которые имеют собственное суждение обо всем на свете, его слегка раздражала чужая сдержанность.

– Потому что его сожгли в Камдене прошлой ночью, сор.

– Сожгли? Вы имеете в виду…

– Конечно, сожгли. Посадили на стул, вышли, дали электричество. Он был убийцей, вот как, – уточнил Костелло.

– Гм, – француз проглотил информацию, словно попытался очистить рот от неприятного кусочка, – вы, несомненно, правы, сержант. Мы можем считать, что этот Хешлер был ликвидирован… возможно.

– Взможно? – повторил изумленный ирландец, когда я остановил машину перед дверью коттеджа. – Да чтоб я сдох! Если вы послушаете меня, я скажу, что его полностью уничтожил государственный палач!