Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Parbleu, оно не могло быть обезьяной и оставить такой знак большого пальца, друзья мои, – ответил де Гранден. – Горилла, орангутанг, шимпанзе – все они имеют такую силу, чтобы исполнить то, что мы видим здесь, но они не люди, независимо от того, насколько они пародируют людей. Их большие пальцы не разработаны. Большой палец, который сжимал шею, был длинным и тонким, больше похожим на указательный палец, чем на большой. Посмотрите сами, он зажал шею, встретив пальцы, которые сжимали ее с другой стороны. Mordieu, если мы будем искать этого убийцу, мы должны искать человека в два раза выше и с силой в пять раз больше силы руки среднего человека. Посмотрите: его хватка была достаточно велика, чтобы защелкнуть позвоночник Колиско, как остов глиняной трубы, просто сжав шею! Dieu de Dieu, но его будет неприятно повстречать в темноте!

– Сержант Костелло, – Мерфи резко вышел из двери коттеджа, – они здесь: коронер Мартин и доктор Шустер только что подъехали!

– Хорошо, Мерфи, добрый парниша! – ответил Костелло, затем резко взглянул на де Грандена. – Оставьте его, док, – велел он. – Если коронер и дохтур Шустер поймают нас за фокусами, они поимеют нас в штаб-квартире.

– Очень хорошо, друг мой, – поддержал его де Гранден, поднимаясь и пытаясь очистить пыль с коленей своих брюк, – мы видели столько, сколько хотели. Позвольте им войти и выполнить их ужасные обряды. То, что нам нужно, мы будем искать в другом месте.

Вошли коронер Мартин и врач и засуетились почти сразу, как только маленький француз прекратил говорить, небрежно взглянули на Костелло и подозрительно посмотрели на де Грандена и меня. Затем приступили к своим служебным обязанностям, едва пробормотав слова приветствия.

– Что вы будете делать с этим? – спросил я, когда мы поехали к моему дому.

– Eh bien, пока я ничего не делаю, – ответил де Гранден. – Мужчина умер от паралича из-за сломанной шеи, хотя и давления на трахею хватило бы, чтобы убить его, если бы оно продолжалось достаточно долго. Мы знаем, что убийца обладал необычайной силой и размерами, и поэтому, по всей вероятности, это человек довольно высокого роста. До этого момента все ясно. Когда коронер закончит с покойным джентльменом, мы доставим себе удовольствие длительным поиском. Перед этим мы попросим нашего доброго друга Костелло разузнать о прошлом мсье Колиско и выяснить, были ли у него враги, особенно такие, что способны на подобное убийство. Тем временем я голосую за свой завтрак. Я голоден, как баклан.

Хваленый аппетит де Грандена не был простой фигурой речи. Три тарелки каши, две щедрые порции бекона и яиц, а также полдюжины чашек крепкого кофе исчезли в его желудке, прежде чем он отодвинул стул и с глубоким вздохом зажег вонючую французскую сигарету.

– Eh bien, трудно думать натощак, – заверил он меня, пустив столб дыма к потолку. – Я слаб, когда внутри нет ничего, кроме метеоризма. Мне нужен стимул… Mon Dieu, какой же я дурак!

Он хлопнул в ладоши и так резко поднялся, что его кресло почти перевернулось за ним.

– Что случилось? – спросил я, но он отмахнулся от меня с нетерпением.

– Non, non, не останавливайте меня, не мешайте мне, друг мой! – велел он. – Мне нужно выполнить кое-что важное, если это еще не поздно. Будьте так любезны, друг мой Троубридж, если у вас появится желание задать вопрос прежде, чем я позову вас из смотровой, я умоляю вас оставить меня в покое. Я должен сделать то, что необходимо, и я должен это сделать тотчас же, если позволите.

Предупрежденный таким образом, я отправился в смотровую, а он повернулся и побежал к входной двери, как неудачник, преследуемый кредиторами.

Было почти четыре часа дня, когда я вернулся с вызовов и на цыпочках прошел мимо двери смотровой, только чтобы найти предосторожность ненужной, потому что де Гранден находился в прохладной полутемной библиотеке, курил сигару и посмеивался над каким-то странным рассказом в L’Illustration.

– Завершили важные дела? – спросил я, иронически глядя на него.

– Да, конечно, – ответил он. – Сначала, дорогой друг, я должен смиренно извиниться за мою столь отвратительную грубость этим утром. Боюсь, это моя беда – показывать только небрежение тем, кто больше всего заслуживает моего внимания, – но я так боялся опоздать, когда говорил это! Сколь пустоголовым я был! Я совершенно забыл в тот момент, что одним из лучших мест для поиска улик при убийстве является сама жертва. И когда вспомнил, я отправился к entre-preneur des pompes funèbres[275] – как вы это говорите? – гробовщику? – Боже, что за язык! – к которому тело мсье Колиско было направлено коронером.

Наш друг Костелло сообщил мне, что им был мсье Митчелл, и я быстро поспешил к прекрасному Митчеллу, прося, чтобы он позволил мне провести одну минуту наедине с покойным, прежде чем он начнет свои процедуры.

– Хм, и что-нибудь нашли? – спросил я.

– Parbleu, да. И нашел очень много. С ногтей рук господина Колиско я снял несколько фрагментов, и в вашей смотровой подверг их микроскопической экспертизе. Это оказалось… что бы вы думали?

– Табак? – рискнул я.