Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

Жгучие мученические слезы падали между пальцами ее длинных, почти прозрачных рук, закрывавших глаза. Затем она объявила, похоже, набравшись храбрости для полного отречения:

– Я готова. Делайте то, что должны. Если это будет нож и кол, ударьте быстро. Я не буду кричать, если это поможет.

В течение долгого времени он смотрел ей в лицо, как, возможно, смотрел бы в гроб дорогого друга.

– Ma pauvre, – пробормотал он сочувствием. – Моя бедная, смелая, милая! – Неожиданно он повернулся к Рочестеру и резко объявил: – Мсье, я бы осмотрел вас и определил состояние вашего здоровья.

Мы изумленно воззрились на него, когда он расстегнул пижамную куртку молодого человека и внимательно выслушал его грудь, произвел перкуссию, сосчитал пульс, медленно-медленно поднимая его руку.

– Гм, – заметил он в конце обследования, – вы в плохом состоянии, друг мой. С медикаментами и более тщательным уходом, чем обычно у врача, мы можем сохранить вас в живых еще месяц. Опять же, вы можете умереть в любой момент. Но за всю свою жизнь я никогда не произносил пациенту смертный приговор с бо́льшим счастьем.

Двое из нас смотрели на него в немом удивлении; только девушка все поняла.

– Вы имеете в виду, – прокричала она, смеясь, и свет, какого никогда не было на земле или в море, струился в ее глазах, – вы имеете в виду, что я могу быть с ним до…

Де Гранден с улыбкой посмотрел на нее и, подавив ликующий смешок, ответил:

– Именно так, совершенно верно, мадемуазель.

Повернувшись, он обратился к Рочестеру.

– Вы и мадемуазель Элис должны любить друг друга так, как вам нравится, пока ваша жизнь держится. И потом, – он протянул руку, чтобы схватить пальцы девушки, – потом я сделаю для вас обоих необходимое. Ха, monsieur Diable[296], я хорошо тебя провел! Жюль де Гранден сделал в аду одного большого дурака! – Он откинул голову назад и приосанился, глаза вспыхнули, губы подергивались от волнения и восторга.

Девушка наклонилась вперед, взяла его руку и поцеловала.

– О, вы так добры… так добры! – рыдала она. – Ни один другой человек во всем мире, зная то, что вы знаете, не сделал бы то, что сделали вы!

– Mais non, mais certainement non, mademoiselle[297], – решительно согласился с ней он. – Вы забыли, что я – Жюль де Гранден. Пойдемте, Троубридж, друг мой, – заторопился он, – мы неоправданно задержались здесь. Мы с вами – те, кто много лет назад истощил багряное вино молодости, – не относимся к тем, кто смеется и любит в ночи. Пойдемте.

Рука об руку, любовники вышли за нами в зал, но когда мы остановились на пороге…

«Тра-та-та!» – что-то ударило в затуманенное окно, и, когда я бежал к нему, почувствовал, как у меня перехватило дыхание. За окном показалось едва различимое в тумане человеческое тело. Присмотревшись, я увидел, что это был тот брутальный мужчина, которого мы видели в кафе накануне вечером. Но теперь его уродливое, злобное лицо было похоже на дьявола, а не только на злодея.

– Eh bien, мсье, это действительно вы? – небрежно спросил де Гранден. – Я думал, что вы должны появиться, поэтому я подготовился к встрече. – Не приглашайте его, – резко скомандовал он Рочестеру. – Он не может войти неприглашенным. Держите свою возлюбленную за руки, приложите губы к ее губам, чтобы она не смогла, даже и против своей воли, дать ему разрешение войти. Помните, он не может пересечь подоконник без чьего-либо приглашения в этой комнате!

Отворив раму, он сардонически посмотрел на привидение.

– Что вы хотите сказать, monsieur le vampire[298], прежде чем я отправлю вас отсюда? – спросил он.