Коржик фыркнул и бросился вниз, к еще бьющейся добыче. Ловко цапнув за шею, он закинул оленя мне в руки, одновременно добив животное этим укусом. С трудом удержав оленя за ногу, подтянула и перекинула ее через седло. Летя к месту стоянки, наблюдала, как Коржик радостно облизывается.
Освежевав и разделив тушу, отложила себе хвост и задние ляжки оленя, оставив остальное своему скакуну. Пока рубила сухой кустарник на костер, набирала воду в ближайшем ручье и ставила палатку, окончательно стемнело. Надрезав вдоль окорока, пересыпала куски крупной солью и сложила в железный бидон, в котором было достаточно ягеля. Убедившись, что соль и мох надежно уберегут мясо от порчи, сварила себе олений хвост. Насытившийся фестрал прилег возле костра, блаженно щуря белесые глаза на огонь.
Наутро, бодрые и отдохнувшие, мы быстро пересекли пространство над городком, чтобы снова пристроиться в хвост экспедиции.
Сегодня профессор Эсли уже не дремал в седле. То и дело сверяясь с картой, он осторожно вел отряд по нехоженым тропам в стороне от дорог. Коржик, тихо фыркая на кружащих в небе хищных птиц, следовал сразу над ним. Я не могла рассмотреть карту в руках ученого, но знала, что он идет кратчайшей дорогой через горы, чтобы попасть в определенный участок раскинувшихся за хребтом джунглей, как можно ближе к цели экспедиции — заброшенному более двух тысяч лет назад городу давно позабытой цивилизации. От мысли о подобной редкости у меня начинался тихий зуд в руках и голове: сотни упоительных картин мгновенно вставали перед мысленным взором, напоминая о знаниях, приключениях, артефактах, предметах и прочих удивительных возможностях, ожидающих меня там. Кроме того, пройдя этот путь однажды, я собиралась впредь наведываться туда уже в одиночку по кратчайшему Пути, изучая развалины в свободное от обучения в Академии и жизни на родине время. Дворец Хемуля, как ни прискорбно, пока придется «забросить», но дело того стоит.
Переход через горы занял двое суток. Мы с Коржиком ночевали на более-менее плоских вершинах. Точнее, это я спала, а фестрал почти всю ночь летал, охотясь за птицами и ночной живностью. Экспедиция располагалась лагерем в наиболее широких частях ущелий, выставляя хорошую охрану, но больше никаких нападений не произошло. На третий день к вечеру горы раздвинулись и сильно уменьшились в высоте, покрылись невысокими хвойниками. В небе стали появляться стайки мелких лесных птиц. Коржик оживился и чуть ли не каждый час пытался свернуть с маршрута в погоне за очередной щебечущей добычей. Приходилось быть начеку, каждый раз строго одергивая хищника.
— Теперь нам придется идти по земле, — «обрадовала» я своего скакуна, когда на четвертый день пути зеленое море джунглей надежно закрыло от нас экспедицию.
Фестрал недовольно встряхнул гривой, но послушно приземлился сразу за последней лошадью каравана. Все время, пока мы аккуратно пробирались вперед, в голову отряда, чуявшие моего магического коня лошади настороженно всхрапывали и слегка шарахались, заслуживая строгие окрики недоумевающих путешественников.
Первые признаки города стали появляться только где-то через шесть дней пути экспедиции. По-моему,
Шесть дней лекций по альтернативной математике, алхимии, монстрологии и прочим наукам, разбавленные родным Миром, стали своего рода отпуском, дали набраться сил перед самой ответственной частью экспедиции.
Когда Коржик, тихо фыркая, снова пристроился за кобылкой профессора Эсли, вдоль тропы начали попадаться обломки скал серого цвета, кое-где обработанные и даже иногда являющие моему взору остатки резьбы, невероятно оригинальной. Невольно подумалось, что за любой из этих камешков наши ученые отдали бы все на свете. Или хотя бы за фотографию этих камней… кстати, о фотографии…
Толчок левой пяткой по костлявому боку фестрала, и Коржик послушно застыл возле очередного осколка. Выхватив из передней переметной сумки фотик, тщательно сфотографировала кусок орнамента.
Снова толчок, теперь уже правой ногой, и фестрал опять шагает за профессором. Вскоре сплошной полог листвы стал проблескивать синевой неба, обломки скал увеличились в размерах, стали все больше походить на развалины, деревья расступились.
Фестрал шел настороженно, фыркал, косился на меня.
— Ты прав, тут было много смерти, — я заметила странную выбоину в стене, словно от снаряда, — не удивлюсь, Коржик, если когда-то здесь шли нешуточные бои.
Сам город оказался просто фантастическим. Я уже привыкла к особенностям архитектуры этого Мира, но тут… это было совершенно
Единственное, что мне оставалось — без устали щелкать фотоаппаратом, да снимать на видеокамеру.
Экспедиция расположилась лагерем на окраине Запретного города, на небольшом пятачке свободного пространства между джунглями и руинами. Пока ставились палатки, ряды рогаток для защиты от зверей, устраивались полевые кухни и коновязи, отлетела чуть в сторону и присмотрела себе достаточно удобную вершину полу-пирамиды, откуда весь лагерь был как на ладони. Но, едва я попыталась туда приземлиться, как
На этот раз припасла для маленького грифона кусок колбасы в надежде, что она ему придется по вкусу. В кабинете все было как прежде: Жосли писал за столом, а грифончик дремал в своем углу.
Подойдя к старому пройдохе, заглянула ему через плечо: похоже, Алхимик начал новую книгу, материал для которой собирался украсть у Эсли. Усмехнувшись, подошла к проснувшемуся грифончику. Малыш потянулся ко мне, подставляя шею под руку. Почесав его и угостив частью припасенной колбасы, я присела на свободный стул в стороне и принялась ждать.
Дописав до определенного места, Жосли принялся зачитывать вслух текст, периодически останавливаясь и исправляя тот или иной оборот: это оказалось эпичное предисловие, подготавливающее читателя к величию описанных далее открытий. Чувствовалось, насколько он упивается собственным талантом: старик воздевал глаза к небу, патетически подвывал, размахивая исписанными листами наподобие дирижерской палочки. «Ему бы дамские романы писать!», с усмешкой подумала, поглаживая грифона.
ebooksa