— Сына с голода моришь… Копишь, копишь, да чорта и купишь!..
— Проваливай ее то стрелю!..
Угроза вызывала новые насмешки:
— У него тыщи в голенище!..
— А сам картошкой руку занозил…
Шумная уличная детвора — еще назойливее. Эта устраивает около Опенкинского дома целые концерты со сковородками и бубенчиками:
Старик гонялся за ребятишками с дубиной и пророчил скорое восстановление арестантских рот. Наругавшись досыта, шел к себе, наглухо запирался и занимался какими-то своими, ему одному ведомыми делами. Если мимо проходил один из двух тысяч кумовьев Евтихия и не видел старика на бревнах, он с равной пропорцией зависти и уважения думал про себя:
— Миллионщика не видать. Должно капиталы считает…
В половине апреля, когда на улицах слободки тщетно боролись со стихией затягиваемые жижей слабосильные бабы и лошади, Елеся начал собираться в далекий путь. Он пришил лямки к холщевому мешку и примерил аппарат на себя.
Папаша одобрил:
— Фартово. Хаживал и я так-то…
Сын нашел момент подходящим для возобновления разговора:
— Как же, папаша, поможете мне в моем стремлении?
Папаша соображал долго, так долго, что Елесе пришлось повторить свой вопрос.
— Малую толику помогу, — наконец ответил старик.
— Доктором буду, — как бы стараясь вознаградить отца за предстоящие траты, — сказал Елисей.
Плевое дело. Кого у нас лечить-то?
— Странно вы рассуждаете, папаша. И вы можете заболеть.
— Опенкины не болеют. Мы — сразу. Дед твой за обедом померши, в одночасье, прадед — в кулачном бою успокоимшись. Бабка — в бане. А дале — неведомо. Никто не помнит. Плевое дело лекарить… Старушечье занятие.
— Или инженером, — мечтал Елеся.
ebooksa