ГЛАВА 4
Размышленье в кабаке
Отбежав от замка на почтительное расстояние, Ло-Нгосон наконец решился остановиться и отдышаться. Он поднял глаза к ночному небу, усеянному россыпями звёзд, некоторые из которых мерцали и как бы подмигивали ему: «Не унывай! Всё будет прекрасненько!». На душе у Ло-Нгосона стало спокойней. «…Немедленно отправляйся…», как же разбежался, как бы не так, — сказал он вслух кому то в темноту. Плюнул в сторону замка, высморкался и отправился в ближайший ночной кабак с романтичным названием «Под звёздами». Это был единственный кабак в округе. Над входом был установлен флаг, подаренный когда-то тогда ещё живым королём, который был тут проездом, и на которого произвело впечатление местное жаркое. Этот флаг стал как бы символом кабака, и когда жёны спрашивали своих мужей на предмет, где они были, следовал один ответ: «Под флагом». И никто никогда не говорил: «Под звёздами».
Не смотря на поздний час в кабаке было полно народу. Музыканты в составе трёх человек старались на славу. Каждый пытался сыграть громче других. Поэтому в незатейливой мелодии эпизодически солировали то волынка, то скрипка, то бубен. Потолка почти не было видно из за густого облака табачного дыма и коптящих масляных светильников. Посетители были изрядно навеселе. В кабаке был шум и гам, кто-то пытался петь, кто-то кому-то пытался что-то доказать, кто-то кого-то пытался стукнуть.
Когда Ло-Нгосон вошел в кабак, там, на мгновение воцарилась тишина. Все знали, что он служит герцогу и является агентом по особым поручениям. Ло-Нгосон, не обращая внимания, ни на посетителей, ни на наступившую тишину, сразу двинулся к барной стойке. Шум и гам в кабаке возобновился.
— Кувшин вина и жаркое на закуску, — сказал он, мужеподобной барменше, выкладывая на стойку несколько монет. Та ловко смахнула ладонью деньги в выдвижной ящик стойки и протянула ему кувшин и кружку.
— А еда? — спросил Ло-Нгосон. Барменша кинула на тарелку несколько кусков хлеба и протянула ему.
— Это всё? — спросил он и высморкался.
— Если мало, то можешь намазать сверху сопли, — презрительно сказала барменша.
— Видишь сколько народу. Все пьют и жрут как в последний раз в жизни, как будто вот-вот настанет конец света. Сожрали всё горячее, а новое будет готово не раньше, чем через час. Хочешь — жди, не хочешь — проваливай! — с этими словами она отвернулась и пошла к другому концу стойки, где абсолютно пьяный лесоруб, стучал глиняной кружкой по стойке, во всю глотку требуя себе новую порцию грога.
— Разобьёшь мне кружку, я тебе башку разобью! — крикнула она ему, поднимая увесистый кулак. Кулак барменши по размеру ненамного уступал голове лесоруба. Тот мгновенно затих, поставил кружку на стойку и даже слегка протрезвел.
Ло-Нгосон нашел одно свободное место за столом в углу. Двое посетителей, сидящие за этим столом и отчаянно спорившие на тему, какая работа опасней: зверолова или сплавщика леса, сразу же замолчали. Затем они одновременно встали из-за стола, и молча, захватив одной рукой по табуретке, а другой свои, почти пустые кувшины, двинулись к другому столу. Обладатели мест за другим столом, с пониманием и готовностью сдвинулись плотнее, освободив немного пространства и для зверолова и для сплавщика леса.
Ло-Нгосон, оставшись в одиночестве, налил в кружку вина и с жадностью залпом выпил. Живительное тепло побежало в его груди. Он оторвал немного хлеба, закинул в рот и стал не торопясь жевать, разглядывая причудливые фигуры, образуемые табачным дымом.
Мысли его стали путаться. В голове стали рождаться образы и воспоминания далёкого счастливого детства. Он всегда, как себя помнил, жил в замке. Своих родителей он не знал. Старый герцог очень хорошо к нему относился. Среди прислуги замка ходили слухи, что Ло-Нгосон внебрачный сын старого герцога и какой-то крестьянки. Якобы вскоре крестьянка умерла не то от оспы, не то от простуды, а маленького мальчика, которому тогда было чуть больше года, старый герцог взял к себе в замок. Но были ли эти слухи правдой, или выдумкой никто толком не знал, а старый герцог никогда не называл Ло-Нгосона сыном, хотя и относился к нему как к сыну.
В замке был ещё один человек, который хорошо относился к нему. Это был старый лагуриец, настоящего имени которого никто не знал, и все его называли просто Ло-Лагу. Где находится Лагурия, все обитатели замка имели довольно смутное представление. По общему мнению: это где-то на востоке за пятью морями и за тремя материками.