Лагуриец появился в замке давно, после того как здешний король, вассалом которого был старый герцог, принял участие в бессмысленной военной кампании чуть ли ни на краю света. Как и следовало ожидать, кампания завершилась полным разгромом войск короля и пары его союзников. В итоге: король вернулся в своё королевство ногами вперед, а старого герцога, всего израненного привёз этот самый лагуриец. С тех пор спаситель старого герцога остался жить в замке, и по просьбе последнего стал учителем и наставником маленького Ло-Нгосона.
Эти занятия нравились Ло-Нгосону. Старый лагуриец был мастером всевозможных единоборств, разных стилей и направлений. Всему этому он охотно и подолгу учил своего подопечного.
— Ты должен быть сильным и ловким, что бы смог защитить себя и своих близких, — часто говорил он Ло-Нгосону. — Помни, слабый всего боится, а страх рождает ненависть. Сильный ничего не боится, поэтому он добрый и спокойный.
— Эй! Обжоры и пьяницы, горячее поспело! Кто опоздает, будет ждать ещё час! — раздался громоподобный голос барменши. Посетители, опрокидывая табуреты, бросились к барной стойке. На какое-то время кабак как будто опустел, а вокруг барной стойки как будто вырос и гудел большой рой громадных пчел. Официанток в кабаке не было. Вернее они были раньше, но подолгу никогда не задерживались. Дело в том, что подвыпившие посетители постоянно лапали официанток, щипали их, насильно целовали и сажали к себе на колени. А за разбивающиеся при этом кувшины и кружки барменша, она же хозяйка кабака, вычитывала из жалованья официанток. Неудивительно, что в очень короткий срок девушек, желающих работать в кабаке, в округе не оказалась. Отчаявшись найти новых официанток, барменша объявила свой кабак заведением самообслуживания. В виду того, что поблизости не было других кабаков, постоянные посетители всё равно продолжали, как и раньше оставлять свои деньги в кабаке у нашей барменши.
Ло-Нгосон остался сидеть за своим столом. Он налил себе в кружку новую порцию вина, сделал глоток, поставил кружку на стол и снова погрузился в воспоминания…
Однажды в замок к старому герцогу, приехал погостить его двоюродный брат. Он приезжал крайне редко и исключительно, по какому ни будь поводу. На этот раз поводом сталгрядущий день рождения сына старого герцога. Сына звали Ло-Гроногон, и ему исполнялось пять лет. Вся прислуга замка не любила и побаивалась приехавшего родственника. По секрету передавался слух, что брат герцога чернокнижник и душа у него черная.
— Племянничек! Поздравляю, — закричал родственник старого герцога, взяв на руки Ло-Гроногона.
— Я сделал тебе прекрасный подарок, прямо королевский подарок, — продолжал гость, — но, что это за подарок ты узнаешь позже, когда вырастишь. Ты будешь благодарен своему дяде за этот подарок…
Вечером, уже после праздничного ужина, между старым герцогом и его двоюродным братом состоялся неприятный разговор. О чём был разговор, никто в замке не знал, но ранним утром следующего дня родственник герцога поспешно уехал. Через некоторое время старый герцог умер. Накануне своей смерти, он говорил Ло-Нгосону, держа в своей слабеющей руке его руку: «Я всегда относился к тебе как к сыну. Теперь я ухожу в вечность и прошу тебя, чтобы ты не покидал замка. Я волнуюсь за своего сына. В нём сидит что- то непонятное мне. Я боюсь, что замок придет в запустение». Помолчав минуту, старый герцог продолжал:
— Я хочу дать тебе ключ, — с этими словами он протянул Ло-Нгосону небольшой медный ключ на маленькой цепочке, — Это единственный ключ, которым можно открыть сундук из хранилища. Ты легко найдёшь этот сундук, на его крышке изображен мой герб, а в правом углу стоит цифра тридцать три. Замок сундука и ключ заговорены, и сундук можно будет открыть только через десять лет…
Вспомнив эти слова, Ло-Нгосон нащупал ключ, висящий у него на ремне. Не смотря на то, что ключ был медным, от него исходило тепло. Такое же тепло, как от руки старого герцога, когда тот, умирая, держал за руку Ло-Нгосона. Вместе со смертью старого герцога закончилась легкая и беззаботная жизнь Ло-Нгосона. Новым герцогом стал Ло-Гроногон. Через неделю приехал двоюродный брат покойного герцога, и настоял, чтобы Ло-Лагу выгнали из замка. Перед уходом, старый лагуриец сказал удручённому Ло-Нгосону: «Мой юный друг, у тебя доброе отзывчивое сердце, сбереги его. Я чувствую, что тебя ждут большие неприятности. В замке поселилось зло. Оно обрушит на тебя обиды и несправедливость. Но твоё доброе сердце, в конце концов, приведет тебя к победе и справедливость восторжествует». После этих слов старик обнял Ло-Нгосона и ушёл. Был сильный дождь, а может это слёзы застилали глаза Ло-Нгосона.
Неприятности не заставили себя долго ждать. Новый герцог, еще не умея без ошибок написать собственное имя, заставил всех в замке обращаться к нему только словами «мой господин», чего никогда не было при старом герцоге, который считал, что все обитатели замка — одна большая семья. При этом новый герцог придирался ко всякой мелочи, и требовал, чтобы прислуга, выслушивая его брань, обязательно стояла на коленях.
Затем, родственник покойного герцога начал обучение Ло-Гроногона черной магии, которую он сам изучил у каких то колдунов, когда путешествовал в Мёртвых песках, что лежат между Гнилым и Черным морями. Первое чему научился Ло-Гроногон, был телекинез. После этого к нему боялась заходить вся прислуга замка. Новый герцог стал забавляться тем, что усилием мысли неожиданно подымал и опускал прислугу. Однажды Ло-Нгосона позвали к новому герцогу, и когда он вошел, то неожиданно для себя оказался под сводами потолка. Просьба Ло-Нгосона опустить его на пол, была исполнена мгновенно. Ло-Гроногон мгновенно снял силу телекинеза, и бедный Ло-Нгосон рухнул на каменный пол с высоты шести метров. После этого Ло-Нгосон неделю болел, и только ряд упражнений и лекарственные травы, спасибо старому лагурийцу, поставили его на ноги.
Следующие плоды обучения нового герцога стали ещё более ужасные. Ло-Гроногон изучил магические заклинания превращений. Одного знания этих заклинаний было бы недостаточно, если бы душа произносимого их человека не была бы столь черна. Даже у его двоюродного дяди, который знал этих заклинаний гораздо больше, не всегда получались превращения, тем более с такой скоростью и с таким эффектом. Ло-Нгосон частенько становился жертвой таких заклинаний: его превращали то в собаку, то в мышь, то в змею. Превращения проходили очень болезненно, так как мгновенно изменяющиеся в размерах и формах кости, вызывали сильную боль. А однажды, новый герцог превратил Ло-Нгосона в жабу и выбросил в пруд под окном, где как раз в это время цапля охотилась на лягушек. Увидев новую добычу, выпавшую из окна, цапля тут же проглотила Ло-Нгосона. В этот же миг началось обратное превращение. Бедную цаплю разорвало на куски, а Ло-Нгосон плюхнулся в воду пруда. Именно после этого события у него появилась чрезмерная сутулость, и начался хронический насморк, то ли он простыл в воде, то ли подцепил от цапли какую-то болезнь.
Ло-Нгосон, как и все в замке и в округе, начал бояться нового герцога. Из-за этого постоянного страха он даже начал по-другому говорить, постоянно вставляя к месту и не к месту уменьшительные и ласкательные слова. «Страх рождает ненависть, не дай страху захватить своё сердце», — вспомнил он слова доброго старого лагурийца.
— Эй, приятель, тебе здесь не тесно?! — вдруг услышал Ло-Нгосон за своей спиной грубый пьяный голос. Он повернул голову и увидел сплавщика леса, того самого который раньше сидел за этим столом, но перешедшего затем вместе со своим приятелем за соседний стол. В данный момент сплавщик леса представлял собой яркий пример подтверждения истинности первого закона диалектики: количество выпитого перешло в качество агрессивной храбрости. «Не позволяй гневу заполнить своё сердце», — как бы услышал Ло-Нгосон слова своего учителя, добродушное лицо которого как бы проявилось в облаках табачного дыма.
— Присаживайтесь, здесь свободненько, — как можно мягче сказал Ло-Нгосон.
— Нет! Здесь не свободно! — зарычал сплавщик, хватая своей огромной рукой Ло-Нгосона за шиворот.
— Здесь свободно, — спокойно повторил Ло-Нгосон.
— Здесь будет свободно, когда тебя и твоих соплей здесь не будет! — с этими словами, сплавщик леса приподнял за шиворот Ло-Нгосона над табуретом.
ebooksa