— Гревилз поддерживает самый тесный контакт с «калабрийской мафией», — настаивает Гуидо Каппато. — Его руководители в «центре» осуществляют постоянную «координирующую» связь с американской «коза ностра». Гревилз преуспел в работе с «калабрийской мафией»: от нее он имеет «наводки», «товар», верные явки, отработанные авиапути, «верных» людей в полиции. Он «благодарит» мафию не только долларами, тем хватает (хотя и не отказываются от «фанеры»), но, главное, наводками на людей: мафия в Италии переориентировалась на похищения, ныне это — наиболее рентабельный и престижный бизнес.
(Обработанные «верхами», принесшие клятву верности святым отцам в церкви, на север, в район промышленного Милана, были переброшены «семьи» Угоне и Гузарти: одну молодежь решили не отпускать, похищение — дело новое, требует надзора стариков.)
Похищения отладил один из близких знакомых Гревилза, посаженный ныне Лиджо. Двадцать лет полиция шла за ним по пятам. Он был несколько раз арестован. Последний раз его обвиняли в убийстве «нижнего» мафиози, известного по псевдониму Джулиано. Стало известно, что Джулиано зашатался, прошел слух, что он «завязывает». А Джулиано был исполнителем: на его счету несколько политических убийств — по заданию «верха» он уничтожал прогрессивных левых ораторов и публицистов, за ним тянулся хвост погромов штаб-квартир левых партий. Если бы Джулиано заговорил — нить могла бы протянуться куда как далеко: не только в Рим, но и за океан. Лиджо устранил своего «сынка». Жаль, конечно, но — надо, дело есть дело, превыше всего неписаный закон. Лиджо был арестован и судим. Он был сурово наказан: семнадцать месяцев тюрьмы за ношение оружия, незарегистрированного в полиции, и оформление сделок по чужому паспорту.
Начальник второго отдела — Эрик Фулбрайт; он живет в Риме «под крышей» бизнесмена.
Третьим отделом ведает Рене Поланский. Работает он отменно: из 1 885 785 уголовных дел полиция не смогла расследовать 1 400 000!!! А каждое из этих дел особое: террористы использовали динамит, в их распоряжении были гоночные автомобили, их ждали авиабилеты на рейсы, отправлявшиеся из Италии через сорок минут после того, как произошел взрыв, щелкнул выстрел или автобус свалился в пропасть. В тех редких случаях, когда не срабатывала цепь, мафиози защищали лучшие адвокаты Италии, гонорары были баснословны.
Итальянские журналисты Пино Буонджорно и Маурицио де Лука приводят поразительные данные: десятая часть должностей в полиции вакантна, люди боятся служить власти.
В Турине во время процесса над «краснобригадовцами» Гревилза из двадцати шести присяжных в суд пришло только четыре человека — остальные убоялись. Суд был отложен на полгода.
Служба безопасности срочно и безуспешно пытается заполучить 2000 агентов специальной охраны; необходимо (хотя бы формально) обеспечить охрану руководителям конституционных партий, сенаторам и депутатам парламента.
Борьба против спланированной на многие годы вперед преступности, утверждают люди из «отдела внутренней безопасности», сейчас невозможна: «70 000 лир (примерно восемьдесят долларов), которые мы платили информатору Джаннетини (этот Джаннетини был одновременно агентом СИД, контрразведки Италии, и одним из руководителей правых ультра; СИД прикрывал его преступления), — говорят полицейские тем политическим деятелям, которые упрекают их в безынициативности, — вызывают смех у осведомителей. Им всем заткнули рот преступные организации, в том числе и политические, которые, благодаря выкупам, получаемым за похищения, располагают миллиардами!»
А кто начал бизнес похищений? Кто отработал этот бизнес, проверил на деле?
Мафия.
В маленький нью-йоркский ресторанчик («лучшая кантонская кухня, лучшее обслуживание, лучшие магнитофонные записи средневековой музыки») я пришел в необеденное время. Для Парижа — это крах; после трех часов во всем городе не получишь ни супа, ни бифштекса — пропустил заветные сто двадцать минут, отпущенные на пережевывание и запивание, — пеняй на себя, «фермэ» — закрыто, хоть ты тресни, и жалобную книгу не попросишь, смешно, право же, жаловаться хозяину на хозяина, своя рука владыка! В Нью-Йорке ситуация несколько более демократична: разнонациональность города позволяет, пользуясь услугами метро, шастать по районам; где-нибудь у японцев, поляков, евреев или итальянцев (Нью-Йорк действительно живет, как конгломерат нескольких городов; район пуэрториканцев так же разнится от китайских кварталов, как, например, Киото от Торемолинос) наткнешься на ресторанчик, хозяин которого горит синим пламенем, — он тебя и среди ночи обедом накормит, не то что в пять часов.
Итак, я пришел в необеденное время, в китайском ресторане было пусто; великолепная кантонская музыка — скрипка, флейта и тонкий, колокольчатый голос женщины — звучала приглушенно, таинственно, расслабляюще.
Старик в блестящем черном костюме ласково улыбнулся мне, провел в уголок, протянул огромный прейскурант — красная кожа, серебряные иероглифы, очень красиво.
— Рад, что вы навестили нас, — сказал он мне, как своему доброму, старому знакомцу, — милости прошу…
— Спасибо. Я очень люблю вашу кухню.
— Китайская кухня действительно очень хороша, сэр. Что бы вы хотели отведать сегодня?
— Любить-то я вашу кухню люблю, но, увы, не знаю что и как называется.
— Да, действительно, — достойно согласился старик, — некитаец не в силах запомнить все названия: наша кухня насчитывает тысячи блюд.
— Что бы вы посоветовали мне?
ebooksa