Ребров уже выходил из переулка в степь, когда за ним послышались удары копыт и оклик:
— Стой, гражданин!
Ребров остановился. Всадник подъехал ближе, чиркнул спичкой и закричал, осветив на минуту Реброва:
— Куда ты?
— В Дубовый Умет, — назвал Ребров близлежащее село.
— Кто такой?
— Тамошний учитель, — соврал Ребров.
— Не велено пускать никого из села, — уже менее враждебно сказал кавалерист.
— Да вы-то кто такие? — сердито спросил Ребров.
— Мы учредиловские драгуны. Идите, гражданин, обратно.
Пришлось повиноваться, и скоро всадник потерялся позади в темноте.
«Надо через дворы», — решил Ребров и, не дойдя до первого переулка, перемахнул снова через двор, по задам пробираясь в степь.
Ночь еще мрачнее насупилась над степью. Разыскивать трактовую дорогу было бы трудно, но вдали громыхали телеги, и по их стуку легко можно было найти тракт.
Через десять минут Ребров шагал по дороге, рассчитывая у кого-нибудь с первой попавшейся подводы узнать, в которой стороне Самара, чтобы не попасть обратно в город. Вдруг неожиданно от ближайшего телеграфного столба отделилась тень и окликнула голосом Мекеши:
— Василий Михайлович, ты?
— Я, я, Мекеша. В Лопатине драгуны. Наших надо искать днем. Придется ночевать в степи. Давай поищем стог и устроимся на твой манер.
— Что ты, Василий Михайлович! Коли драгуны близко, надо подальше бежать. Вот хоть бы до Дубового Умета добраться. Может, давешний мужичок и их провез подальше — драгунов испугался.
Мекеша не хотел остаться в близком соседстве с драгунами и все настойчивее уговаривал Реброва двинуться дальше.
— Пусть будет по-твоему, — согласился, наконец, Ребров. — Только знай: завтра утром ты пойдешь со мной обратно в Лопатино, если не найдем наших в Дубовом Умете.
— Ладно, завтра пойдем, а сейчас вон туда, — двинулся в сторону Дубового Умета Мекеша.