Я посещал Арабеллу ежедневно. Медленно, но она поправлялась.
Зверинец действительно делал полные сборы — и это утешало больную. Она потребовала, чтобы с нее сняли фотографию в постели и вывесили на балагане, рядом с картиной, изображавшей сцену последней борьбы зверей. Местный невзрачный декоратор добросовестно намалевал эту сцену, при чем Принц оказался величиной со слона.
Из Робинзона сделали чучело и тоже показывали, как особую редкость. Маленькая неловкость была только с глазами, но отверстия глаз были временно заложены красной фольгой.
Прошло два месяца… Мне надо было уезжать из этого города, в котором я жил временно… Я зашел проститься с Арабеллой. Она уже сидела в кресле, худая как скелет, с провалившимися глазами… Простилась равнодушно, как с чужим. Я тоже довольно равнодушно простился с ней.
Больше я с ней не встречался. Слыхал, что окончательно поправилась и продолжала свою профессию, потом исчезла.
Из больницы я прошел в зверинец. Там было уже пустынно. Попрежнему кричали попугаи, дрались обезьяны. На месте Принца в семейной клетке сидел Паша. Это был, видимо, кроткий, равнодушный лев. Служитель не возлагал на него особенных надежд.
— Уж очень спокойный, — пояснял он, — как ни дразни — все мало от него страху. Публика не любит таких. Вот Принц — другое дело! О, Принц — это настоящий лев!
И служитель с гордостью посмотрел в ту сторону, где стояла клетка Принца.
Ради вящшего эффекта, Принца выдвинули из общего ряда на особое центральное место в глубине зверинца и обвесили прутья кумачевыми занавесками.
Я подошел к клетке Принца. Он спокойно лежал положив голову на лапы и устремив глаза в противоположный конец зверинца, где был главный вход. Теперь он был ему виден. На меня он не обратил ни малейшего внимания, даже глаз не повернул, чтобы посмотреть, кто подошел.
— Принц!
Он зажмурил глаза, делая вид, что дремлет.
Рядом стоял Робинзон на задних лапах. Безобразная фольга красными пятнами светилась в тех местах, где были когда-то глаза.
Я долго смотрел на это чучело, переживая все перипетии недавней трагедии, и думал:
— Что видело в своей жизни это прекрасное, благородное животное? Ничего! Ни одной радости! Оно не видало даже солнца, то сидя под парусиной балагана, то передвигаясь в клетке вагона. Бессмысленные мучения для забавы праздной толпы, краюха хлеба, вода — вот и все. Вся жизнь прошла в однообразном мотаньи головой за решеткой, в изображении пьяного мужика и хорошенькой барышни.
А там, по ту сторону железа — эти самодовольные червяки на длинных ногах, ради которых его и посадили. Ни одной искренней ласки! Изредка шлепок по щеке и то не ради его самого, а ради тех же червяков, чтобы показать им: «это хороший зверь!» И все-таки этот зверь, лишенный свободы, света, воздуха, природы, семьи — людей любил своим звериным сердцем более верным, чем человеческое.
ЗАКОН ПРАВДЫ
ebooksa