Перед нами неожиданно раскрылся чудовищный провал. Это было наводящее ужас место, видение кошмара. Черные блестящие базальтовые скалы круто обрывались в какую-то неизвестность. Края их обросли бахромой развевающейся Laminaria. Так папоротник спускался бы над какой-нибудь земной пропастью. Но под этой качающейся, трепещущей каймой были только блестящие стены бездны. Скалистые края обрыва, извиваясь, ускользали от нас, но пучина могла быть любой ширины, потому что наши огни не были в состоянии проникнуть во мрак, лежавший впереди нас. Когда сигнальная лампа Лукаса была повернута книзу, она протянула длинную золотую дорогу из параллельных лучей, бежавшую вниз, вниз, вниз, пока ее не поглотил мрак ужасной бездны под нами.
— Это, действительно, замечательно — воскликнул Маракот, глядя в окно. На худощавом, взволнованном лице его было довольное выражение собственника. — Что касается Глубины, то мне не надо говорить, что она часто бывала превзойдена. Есть, например, глубина Чэлленджера в 26.000 футов вблизи Ладронских островов, глубина Планета в 32.000 ф. невдалеке от Филиппинских островов, и много других, но очень вероятно, что Глубина Маракота стоит особняком по крутизне ее спуска и замечательна также тем, что укрылась от наблюдений такого множества гидрографических исследователей, наносивших на карту Атлантический океан. Едва ли можно сомневаться…
Он остановился посреди фразы и на лице его застыло выражение глубочайшего интереса и удивления. Биль Сканлан и я, смотревшие из-за его плеч, были совершенно подавлены тем, что представилось нашим пораженным глазам.
Какое-то огромное существо поднималось к нам по световому туннелю, который был направлен нами в бездну. Далеко внизу, где луч исчезал во мраке пропасти, мы смутно могли разглядеть неясное черное колыхание и движение какого-то чудовищного тела, медленно поднимавшегося кверху. Неуклюже барахтаясь, оно всплывало к краю бездны, тускло поблескивая. Теперь, когда чудовище приблизилось, оно находилось в самом луче, и мы яснее могли видеть его ужасающий облик. Это было животное, еще неизвестное науке, но схожее со многими знакомыми нам видами. Тело его было слишком длинно для огромного краба и слишком коротко для гигантского омара. Очертаниями оно вернее напоминало речного рака, с двумя чудовищными клешнями, вытянутыми с двух сторон, и парой шестнадцатифутовых усов, подрагивавших перед его черными, тусклыми, угрюмыми глазами. Светло-желтая чешуя его имела, вероятно, футов десять в ширину и полная ее длина, но считая усов, была, должно быть, не меньше тридцати футов.
— Удивительно! — воскликнул Маракот, неистово царапая в своей записной книжке. — Глаза — сложные, со множеством фасеток, эластичные пластинки панцыря, семейства раковых, неизвестного вида. Crustaceus Maracoti — «Рак Маракота» — почему бы и нет? Почему бы и нет?
— Чорт возьми, мне все равно, как его зовут, но мне кажется, что он плывет в нашу сторону! — закричал Биль. — Послушайте-ка, д-р, не потушить-ли нам наши огни?
— Только одну минуту, пока я запишу его строение, — воскликнул естествоиспытатель. — Да, да, этого достаточно.
Он повернул выключатель, и мы снова погрузились в черный, как чернила, мрак с мелькающими только в воде огоньками, похожими на метеоры в безлунную ночь.
— Эго, верно, самый страшный в мире зверь, — сказал Биль, вытирая себе лоб. — Я чувствовал себя так, точно утром после бутылки запретного у нас в Америке алкоголя.
— Конечно, на него страшно смотреть, — заметил Маракот, — и, может быть, страшно и иметь с ним дело, если бы мы действительно были доступны этим чудовищным клешням. Но внутри вашей стальной клетки мы можем себе позволить спокойно и безопасно рассматривать его.
Едва он произнес эти слова, как в нашей внешней стенке раздался стук, похожий на удар кирки. Потом началось продолжительное трение и царапание, закончившиеся другим резким ударом.
— Да, он хочет к нам войти! — испуганно воскликнул Биль Сканлан. — Чорт возьми! Нам придется написать на нашей повозке: «Вход воспрещается».
Его дрожащий голос показывал, как искусственно было его веселье, и я должен сознаться, что мои собственные колени стукались друг о дружку, когда я видел, как это таинственное чудовище закрывало по очереди наши окна еще более черным мраком. Оно точно исследовало эту странную скорлупу, которая могла бы заключать в себе пищу для него, если бы оно ее раздавило.
— Он ничего не может нам сделать, — сказал Маракот, но в голосе его было меньше уверенности. — Быть может, следовало бы стряхнуть этого зверя. — Он крикнул капитану по телефону: — Поднимите нас футов на двадцать или тридцать.
Несколько секунд спустя мы поднялись с вулканической равнины и тихонько закачались в тихих водах. Но ужасное животное было настойчиво. После очень короткого перерыва мы снова услышали царапанье его усов и резкие удары его клешней, когда оно ощупывало нас кругом. Ужасное чувство — безмолвно сидеть во мраке и знать, что смерть так близка! Выдержит ли окно, если на него опустится эта могучая клешня? Этот невысказанный вслух вопрос был на уме у каждого из нас.
Но тут вдруг представилась неожиданная и более непосредственная опасность. Стуки перенеслись на крышу нашего маленького жилища, и мы теперь стали ритмически раскачиваться взад и вперед.
— Боже милостивый! — воскликнул я. — Он ухватился за канат. Он непременно оборвет его!
— Послушайте-ка, д-р, я за то, чтобы подняться на поверхность. Думаю, что мы видели то, что хотели здесь видеть, и Билю Сканлан подавай теперь дом, родной дом. Распорядитесь по телефону, чтобы нашу машину подняли.
— Но наша работа закончена еще только наполовину, — прохрипел Маракот. — Мы еще только начали исследовать края Глубины. Посмотрим хотя бы ее ширину. Я готов буду вернуться, когда мы достигнем ее противоположного берега. — Потом в трубку — Все хорошо, капитан. Продолжайте двигать со скоростью в два узла, пока я не крикну, чтобы вы остановились.
Мы медленно двинулись вперед через край бездны. Темнота не спасла нас от атак, и мы снова зажгли наши огни. Один из иллюминаторов был совершенно затемнен тем, что оказалось нижней частью живота страшного существа. Его голова и клешни работали над нашей крышей и мы продолжали раскачиваться, как звонящий колокол. Сила животного должна была быть огромной.
ebooksa