Руки Амоса пытались через проломанное отверстие достать засов. Она насмешливо смотрела на него.
— Скорей! Торопись! Ты еще можешь собрать пепел. Он стоит тысячи фунтов! Скорей! Скорей!
Потом она распахнула окно и бросилась во мрак ночи.
ДРАМА В МЬЮЗИК-ХОЛЛЕ
От редакции.
Может быть вы видели «Танцовщицу с веером»», выставленную в парижском Салоне молодым американский портретистом Рикманом Дэвис? Его картина, изображающая девушку, которая держит, закинув назад руки, огромный, красный веер из перьев и сама кажется ручкой этого веера из слоновой кости, — про картину эту на выставке все говорили. Отчасти из-за живости и мастерства изображения, отчасти потому, что это полотно с первого взгляда было приобретено самим мосье Бертэном, знаменитым директором знаменитого мьюзик-холля, где выступала эта танцовщица.
Картина эта позднее стала иллюстрацией к истории, взволновавшей весь Париж. Вот эта история…
Это было после антракта. «Тринадцать. Консуэло. Танец веера». гласила афиша.
Слева и справа от сцены выскочили огромные золотые «13», оркестр заворковал прелюдию и…
— Это. — шепнули видевшие номер тем, кто его еще не видел, — это — лучший номер программы.
Занавеси из сверкающей золотой ткани соскользнули с внутренней бархатной занавеси. Эта занавесь в свою очередь поднялась и открыла пустую сцену, интригующую, полуосвещенную. Опустилась палочка дирижера. Разразилось crescendo оркестра. Сцена осветилась, стали видны колышащиеся веера из пальмовых листьев…
В глубине, в центре, два веера слегка раздвинулись. Позади них показалось мерцание, потом красный свет, как будто что то загорелось за кулисами. Какое-то пламя, лижущее, исчезающее, пляшущее!
Аккорд! Вперед кинулось пламя. Это был огромный веер из перьев. Из него выглянула белая коралловая нога. Выглянула белая фигура танцовщицы в прозрачном красном одеянии, голова в красной, плотно облегавшей шапочке, маленькое вызывающее лицо.
— Консуэло!
Черные глаза и белые зубы сверкнули в ответ аплодисментам, когда танцовщица приняла позу своего портрета. Прямая ручка из слоновой кости для веера, на фоне полукруга из перьев.
— Ах, совсем так, как на вашей картине! — воскликнула маленькая мадам Бертэн, восемнадцатилетняя жена директора, сидевшая между мужем, который купил, и художником, который писал «танцовщицу с веером». Маленькая женщина с интересом склонилась вперед, потому что она в первый раз видела то, о чем так много слышала.
Смеющаяся мелодия увлекла Консуэло из ее картинной позы; подхватила и закружила ее в танце.