— Постой, постой… Ну, а если я по дороге иду, как же без пыли? Или, скажем, картошку сварить требуется, неужели же на солнышке печь? Здесь еще, слава богу, не тропики…
— Эх, трудновато мне с тобой будет, дядя. На дороге пыли не бывает, за этим милиция смотрит. Чистка, поливка и тому подобное. А картошку варят в кипятке, который подается откуда-нибудь с Ладогостроя иди Ильменьстроя, одним словом, оттуда, где воды много. Ну, как этого не понимать? Впрочем, с тобой, видно, с азбуки начинать надо. Так вот. Отопление у нас центральное…
— Это в деревнях-то?
— Это в деревнях-то. Кипяток стоградусный круглые сутки, хочешь — картошку вари, хочешь кофе заваривай, хочешь — сам парься. Печей не топят, значит и дыма нет. Поливка улиц и дорог автоматическая, так сказать через час по чайной ложке. Мытье полов… т. е. мытье дорог — раз в сутки, когда все спят. Орошение полей — тоже автоматическое, искусственное, когда Это требуется. Пашня, посев, сбор урожая — машинами. А крестьяне в это время в шахматы сражаются. Понятно?
— А что вы сеете?
— Все, что требуется, что из земли растет, — до ананасов включительно.
Клим посмотрел на брата — не издевается ли тот? Но Глеб был серьезен и энергично размахивал руками, точно учитель, втолковывающий бездарному школьнику всем попятные истины, которых не разумеет только этот кретин.
— Сеем рожь, пшеницу, кукурузу, рис. Выращиваем виноград, абрикосы, бананы, фиги…
— Уж и фиги! — вставил Клим, иронически прищурив один глаз.
— Да, и фиги, и ананасы, и все, что угодно.
— Это в Ленинградской-то губернии? Уши вянут слушать…
— Завянут — меньше будут, ближе к человеческим, — начинал сердиться Глеб. — Губерний теперь нет, есть нумерованные участки. Существует повсеместное обязательное химудобрение. Искусственный чернозем, перегной, гуано и прочее такое. Я в этой области не спец, говорю в общих чертах. Иногда увидишь и дым, даже много дыма. Это когда применяют дымовые завесы для предохранения посевов от утренников. Впрочем, это редко. Обычно применяются паровые завесы. При нашем климате этими приходится пользоваться почти непрерывно. Кроме того существует множество застекленных оранжерей и парников, — для особо чувствительных фруктов. Вот смотри, эти бесцветные строения и есть оранжереи. Не те, не серые квадраты, — это заводы и фабрики, — а вот те, прозрачные, которые изредка отсвечивают, как зеркала.
— Где же ты видишь заводы?
— Да вот же. Вот, вот, вот, — тыкал Глеб пальцем во все стороны.
— А трубы где?
— Какие трубы? Трубы в земле. Фу, опять забыл, что с троглодитом разговариваю. Фабричных труб, как это было в твое время, больше не существует. Они не нужны. Энергия подается с центральных силовых установок, подчас за сотни верст. Иногда по подземным трубам и проводам, а чаще без всяких проводников, с помощью различных сложных приспособлений. Это гораздо удобнее старой системы. Ни дыма, ни чада, ни копоти. Чисто, уютно, не жарко. Ныне рабочие в крахмале, брат, ходят. Здесь использовано все. Белый уголь — сила падения воды, — такие сило-установки существуют теперь на всех реченках. Болотный газ, — где есть поблизости торфяные залежи. Газ аммиачный, — это в больших городах преимущественно. Сила ветра. Видишь там, на горизонте, словно бабочки мельтешат, — это ветрянки. А вертикальные цилиндры — ветряные роторы. Это значит, мы приближаемся к Ленинграду. Эти же бабочки, т. е. крылья ветрянок, служат также смесителями воздуха. Вот увидишь, у нас в Ленинграде воздух, — что твоя Ривьера.
Клим, не отрывая глаз, с раскрытым от волненья ртом, смотрел на волшебную панораму. Характер местности и стиль строений изменился весьма существенно. Вместо приземистых серых квадратов всюду высились ажурные переплеты виадуков, какие-то кружевные стальные башни с наклонными гигантскими установками наверху, напоминающими огромные литавры.
— Это что там за барабаны? — спросил Клим прерывающимся от волнения голосом.
— Какие барабаны? Ах, это солнечные уловители. Силовые установки для использования естественной энергии солнца — теплоты. Это же идет для кварцосвещения жилищ. Чтобы плесень не заводилась. Весь город, от чердаков до подвалов, освещается искусственным, так называемым, горным солнцем, с помощью кварцевых трубок. Микробам, брат, теперь капут. Помнишь, как часто ты страдал гриппом? Теперь гриппозных больных за деньги показывают… Ого! Заболтались мы с тобой, — уже двенадцать. Обычно на этот перелет, — 300 километров всего — я полчаса трачу. Вот он Ленинград! Слышишь музыку? Это обеденный перерыв у рабочих.
Клим смотрел во все глаза и не узнавал города, над которым они пролетали. Мелькали воздушные машины различных величин и конструкций. Одни — сигарообразные плавно приставали к высоким остроконечным башням. Другие — типа аэропланов— уверенно спускались прямо на крыши домов.
ebooksa