Мари, вообще-то, рожать через две недели, а я уезжаю как раз. Не то, чтоб я прямо так уж сильно переживал на этот счёт, но, всё-таки, хотелось бы быть здесь, конечно… Ладно, дела есть дела, ничего не поделаешь. Врачей я оплатил заранее, деньги на расходы девчонкам тоже оставлю, не пропадут. А через месяц вернусь, глядишь, ещё отцовскими чувствами воспылаю, хе-хе.
Блин, наверное, надо было, всё-таки, на электричке ехать. Или на метро. Пробка движется в час по чайной ложке, и конца и края ей не видно. С другой стороны, в автобусе прохладно, я никуда особо не спешу, да и место у меня очень удачное – впереди, первый ряд по правой стороне, обзор 240°, не меньше. А посмотреть тут есть на что.
«
В книге, правда, вокруг аэропорта некая зелёная идиллия с пальмами и цветами, напомнившая беглецу о родном Мельбурне, затем потрясший его широкий пояс трущоб, и только потом уже сам Бомбей, с его бьющими через край красками, запахами и энергией. Но Робертс здесь был сорок лет назад, и с тех пор население города выросло с восьми миллионов до восемнадцати, без учёта тех сам трущоб, в которых обитателей никто особо не считает. Поэтому «сам Бомбей» начинается сразу, как выходите из аэропорта, до трущобного пояса нужно ехать довольно далеко в сторону окраины (на самом деле – не нужно, небольшие трущобы, тысяч по 50—100 человек, разбросаны по всему городу, можно там посмотреть, если интересно), а до зелёных лугов и полей вообще хрен знает, как добираться. Но вот краски, энергия и запахи, и правда, бьют ключом. Кажется, что ты попал в муравейник во время наводнения и пожара одновременно – всё вокруг кипит, бурлит и работает. И люди, люди, люди. Люди везде, на каждом квадратном метре. В Африке такие районы тоже есть, но там народ, в массе своей, ленивый и расслабленный, а здесь все энергичные и куда-то бегут, едут и что-то с собой тащат при этом, и всё это на палящем солнце. Уж на что я ⅔ глобуса объездил, и то в прохладное чрево автобуса нырнул с заметным облегчением – надо было немного отдышаться и обработать процессором первые впечатления в относительном покое. Но вообще, если в целом, мне пока что здесь нравится. Не знаю, как насчёт здесь жить, но вот так приехать по делам – бодрит! Герыч любитель про «энергетику» в Москве порассуждать, москвич наш патологический – надо его сюда выдернуть, пусть посмотрит на настоящую энергетику.
Кстати, самая большая из таких внутригородских трущоб, Дхавари, сейчас слева по борту. Население её, по разным оценкам, от 800 000 до 1 200 000 человек. Только что ехали мимо новеньких офисных и жилых высоток северного делового района, сверкающих стеклом и металлом, и тут за рекой показались нагромождённые гроздьями лачуги и кучи мусора в человеческий рост. И всё это, опять-таки, облеплено людьми. Да сколько же их тут?!
Пробка, наконец-то, подрассосалась, и наш автобус выскочил к мосту через бухту. Водитель, молодой худощавый парень с чёрной, как антрацит, шевелюрой, краснозубо улыбнулся и, ткнув пальцем в какие-то развалины на берегу справа, разразился длинной и очень быстрой тирадой. Из тирады я понял только то, что она была сказана на чём-то наподобие английского, и слово «форт». Видимо, развалины были когда-то фортом. Впрочем, про форт я сразу же забыл, ибо мы, наконец-то, выехали на мост, откуда открылся великолепный вид – справа океан, к которому уже начало приближаться солнце, слева, за бухтой, город. Красиво!
Почему водитель «краснозубо» улыбался? А он
Водила открыл окно, смачно харкнул красным на крышу обгонявшего нас такси, захлопнул окно и опять улыбнулся мне. Эхе-хе-х… Ну, индусы те ещё свиньи, это я и по Африке знал. На Ривере после них вечно такой срач оставался, что просто пипец.
Съехав с моста, мы немедленно попали в очередную пробку. Правда, на этот раз она хоть и медленно, но двигалась. Я же, пользуясь случаем, рассматриваю город. Один хрен, заняться больше нечем. Вокруг тесно прижаты друг к другу здания, от трёх до семи этажей. Бывает и больше и меньше, но редко. На первых и вторых этажах лавки, едальни, парикмахерские и ещё что-то непонятное, все стены обклеены яркими рекламами продукции Болливуда, и всё забито людьми. И они что-то жуют, пьют, курят, покупают и продают, разговаривают, смеются, несут что-то, короче, жизнь бьёт ключом. Мусора, к моему удивлению, меньше, чем ожидалось. Ну, понятно, что намного больше, чем в Москве, например, но не горы.
Автобус-экспресс останавливается у ж/д вокзала. Стоит вылезти в жаркий и влажный внешний мир, на меня немедленно набрасывается толпа отельных зазывал, таксистов, носильщиков, гидов и прочих хелперов, от которых стоит держаться подальше. Впрочем, особой агрессивности они не проявляют, так что я без особых проблем прорываю вражеское кольцо, на пару секунд останавливаюсь, чтобы сориентироваться на местности, нахожу Дадабхай-Наороджи-роад (мля, вот ведь название) и начинаю двигаться по ней на юг. Идти в такой толпе поначалу немного дискомфортно – в Мбужи-Майи я ведь по улицам не ходил, но, через пару минут, восстанавливаются отработанные до автоматизма на Санни-Абача-стрит во Фритауне навыки, и я уже чувствую себя, как рыба в воде. А вот и
Номер за 5500 р. оказывается вполне приличным и (главное!) чистым, быстро принимаю душ, переодеваюсь и вперёд, к приключениям! Шучу. Пойду, перекушу чего-нибудь, и местным воздухом немного подышу. Это всегда полезно – проникнуться атмосферой.
Мистер Адам Джулиан Конте, консул Республики Сьерра-Леоне в Мумбаи, загрёб вилкой хорошую порцию риса с курицей, отправил её в рот и невозмутимо принялся пережёвывать. Меня, честно признаться, аж передёрнуло слегка от этого зрелища. Не потому, что благообразный пожилой негр в очках с тонкой позолоченной оправой кушал как-то неопрятно, вовсе нет. Кушал он вполне себе интеллигентно, дипломат, всё-таки. Просто я себе заказал то же самое, но попросил, чтоб специй добавили поменьше, и то у меня во рту пожар и слёзы наворачиваются. Амаринин папаша же о таком снисхождении не просил, но спокойно уплетает себе, и глазом не моргнув. Ужас!
– Бомбей, Ви́тали, это прекрасный город. Я по-старому называю, привык. Здесь жизнь не просто кипит – она бурлит и клокочет. Это город колоссальных возможностей. Здесь сосредоточены ⅔ всех индийских денег. Это крупнейший мировой центр торговли алмазами, ты сам увидишь. А ведь для Сьерра-Леоне алмазы – основа экономики. Нам нужно увеличивать своё присутствие здесь, проводить конференции, привлекать людей. А эти близорукие идиоты…
Уважаемый консул вовсе не пытается впарить мне местную недвижимость, как можно было бы подумать из начала разговора. Он жалуется на начальство – сьерра-леонский МИД решил урезать осетра, и закрыть часть посольств и консульств. В частности, в Мумбаи. Обоснование – в Индию вывозится лишь 1—2% камней, визы получаются по Интернету – нет смысла держать консульство. Ну, насчёт процентов это они погорячились, конечно. Официально в Индию из Сьерры экспортируется лишь небольшая доля камней, это да. Но вот в том, что левых камней везётся больше на порядок, как минимум, у меня лично сомнений ни малейших. Другой вопрос, что и консульство тем, кто этим занимается, не особо нужно. Ладно, это их дело.
Мистер же Конте, как легко догадаться, глубоко опечален таким развитием событий. Ибо сидит здесь уже хрен знает сколько лет, врос корнями в почву, и даже вторую семью завёл, втайне от законной супруги (но не от Амарины, хе-хе). Ладно, надо показать заинтересованность в разговоре, а то невежливо как-то получится.
– А Вы с какого года здесь, мистер Конте?
– С конца 2002. Как раз прошли первые демократические выборы после войны. Президента переизбрали, и он хотел расширить присутствие нашей страны в мире. Я отвечал за предвыборную кампанию в своём родном округе, на Севере, показал хороший результат, и Президент счёл меня достойным представлять нашу страну в Индии.
Ага. Вот только власть с тех пор поменялась, а ты всё сидишь на столь тёплом месте, уже больше пятнадцати лет. Вывод – кому-то отстёгивает.
– Скажите, а разве Вы не можете как-то… мм… повлиять на лиц, принимающих решение о закрытии консульства?
Делаю понятный жест рукой. Почтенный дипломат тяжко вздыхает.
ebooksa