TIA*-2. *This is Africa

– Камни плохие. За восемьдесят тысяч возьму, но не больше.

Он что, млять, издевается? Я их за 79600$ сам брал, это в ДРК и без документов.

– За восемьдесят тысяч я и сам у Вас возьму, если ещё такая партия есть. И за сто возьму. А это стоят сто сорок.

– Они стоят восемьдесят. Исключительно из уважения к мистеру Конте, добавлю ещё пять тысяч, но ни цента больше. Не хотите – ищите других покупателей. Только не найдёте.

– Как я уже сказал, за такие деньги я у Вас и сам с удовольствием куплю. Сто тридцать пять – хорошая, справедливая цена.

– Я же сказал – восемьдесят пять тысяч, и то пять тысяч я переплачиваю. Без торга.

До меня, честно говоря, не сразу дошло, что он не торгуется, а говорит серьёзно, и ещё минут пять я потратил на попытки его подвинуть по цене. Без малейшего успеха.

– Мистер …ээ… Ви́тали, правильно? Я занятой человек, да и Вы, я уверен, тоже. Давайте не будем отнимать друг у друга время. Я назвал свою цену, она не изменится.

Млять, он, похоже всерьёз. Но почему? Это ведь глупо, ясно же, что я по такой цене не продам. Странно…

– Что ж, мистер Важар, рад был познакомиться, извините, что отнял время. До свидания.

– До свидания.

Забираю камни, выхожу в коридор. Конте нет, ушёл по каким-то своим делам. Ну, оно и понятно, не под дверью же ему ждать. А в офисе щекастого Важара он был бы лишним. Созваниваюсь, обещает подойти через пять минут.

Не понимаю, какая муха этого щекастика укусила? Цену я просил вполне нормальную, плюс явно давал понять, что открыт для торга. Почему он отказывается от выгодной сделки? Вообще, если поразмыслить, такая модель поведения мне знакома. Он себя вёл так, как будто я наивный лох, первый раз в жизни ткнувшийся носом в алмазный бизнес. Таких да, стараются продавить до конца. Харифу я тоже в убыток первый раз продал, помнится. Но, млять, всему же должны быть границы. И почему он себя так ведёт, вот в чём вопрос… По идее, Конте должен был ему объяснить, что я человек адекватный. Соответственно, либо Важар не воспринял всерьёз слова Конте (почему?), либо папаша Амарины хочет меня развести. Хм… Ладно, поглядим.

Появившийся через несколько минут уважаемый консул, выслушав меня, сочувственно покивал, нелестно отозвался о щекастике (зачем тогда вёл к нему?) и предложил немедленно пройти к другому его знакомому. Который, разумеется, непременно оценит мои камни по достоинству. Ну-ну.

Мы поднялись на один этаж в этом же здании, и Конте постучался в дверь с табличкой Sarabhai&Associates. Внутри оказался такой же безлико-современный офис, как и у Важара, только народу побольше. На диване у дальней стены восседал толстый мордатый индус лет пятидесяти, представленный мне как «мистер Сарабха́и», за столами сбоку имитировали созидательную активность трое его соплеменников помоложе и пощуплее. Чести быть мне представленными они не удостоились, видимо, те самые «associates». Мордатый сонно буркнул что-то вроде «выкладывайте, что у вас там», и ленивым жестом указал на рабочий стол слева от себя. Я выложил камни, щуплые индусы шустро набежали к столу, расселись, и стали их один за другим осматривать, делая короткие записи. Я расположился на одном из диванов, так, чтобы стол с камнями был в прямой видимости (не стоит в такие моменты расслабляться – подменят камни и глазом не моргнут), Конте не стал проявлять деликатность и сел рядом. Вообще, конечно, нечего ему тут делать при заключении сделки, ну да ладно. Толстый Сарабхаи никакого интереса к происходящему не проявлял, равно как и не делал попыток светской беседы, а вскоре и вовсе откинул голову назад и захрапел. Чудесно. Интересная у них здесь манера ведения бизнеса, мдя.

Вы спрашиваете, что за странная биржа такая? Где торговый зал и алмазные ряды? Хе-хе… Торговый зал здесь есть, да. И очень приличного размера, тысячи этак на полторы квадратных метров. И диамантеров там несколько сотен сидит. Мы мимо проходили, Конте мне показывал, через стекло. А проходили мы мимо потому, что никто ребят типа меня туда не пустит. Биржа создаётся вовсе не для того, чтобы понаехавшие из всяких геопроктологических мест могли продать свои камушки по Рапапорту. Она создаётся для того, чтобы люди типа Харифа или Сарабхаи, в жизни в этих самых геопроктологических местах не бывавшие, могли у ребят типа меня всё скупать по дешёвке, а сами потом уже ювелирам продавать по нормальным ценам. Обработанными или нет, это уж у кого какая схема. Город Сурат, неподалёку от Мумбаи, не зря крупнейший в мире центр гранения камней. Так вот, торговать в зале могут только зарегистрированный члены Биржи, к которым я, разумеется, не отношусь. Не так просто в эти самые члены попасть, и совсем недёшево. Как и в них оставаться. Поэтому камни сначала попадают к таким вот торговцам, а уж те потом в зале продают их ювелирам, перепродают друг другу и т. д. По закону, я и вот так бродить от торговца к торговцу не имею права, камни должны каждый раз возвращаться в таможню и опечатываться, и только затем получаться представителем торговца, но на практике все на это забивают. По крайне мере, так мне сказал Конте, хоть я уже начал подозревать его в недобрых намерениях.

Щуплые индусы закончили изучение камней, старший из них быстро просмотрел записи двух других, после чего деликатно сказал что-то спящему боссу. Ноль реакции. Щуплый повторяет чуть громче, Сарабхаи всхрапывает громче и открывает глаза. Щуплый разражается быстрой фразой где-то в минуту длинной, после чего Сарабхаи переводит свои гляделки с желтоватыми белками на меня.

– Возьму за семьдесят тысяч.

Ахуеть. Они что тут, ипанутые, что ли?

– Мистер Сарабхаи, я у Вас с удовольствием такую партию за сто двадцать тысяч возьму, если у Вас найдётся. А цена этой – сто сорок.