Оскверненный трон

Арджуманд услышала его отчаянные крики и теперь выбиралась из кибитки. По щеке у нее текла кровь.

– Где Рошанара?! – закричала она.

Хуррам указал вниз по течению.

– Стой там, где стоишь; я догоню ее.

Но не успел он закончить фразу, как Арджуманд бросилась в реку. Она была хорошей пловчихой – любила поплавать в бассейне гарема в их дворце в Агре, – но с сильным течением, которое уже уносило ее, как и с острыми осколками скал, скрытыми под поверхностью воды, ей было не справиться.

Хуррам мгновенно принял решение. Он выбрался из воды на дальнем берегу реки, где теперь находились почти все его люди, и велел им всем двигаться за ним, а сам вскочил на лошадь. После этого поскакал вниз по течению со всей скоростью, которую позволял развить толстый слой грязи, покрывавшей берег, внимательно рассматривая при этом поверхность реки, крутящуюся в водоворотах. В нескольких сотнях ярдов река под деревьями делала резкий поворот налево. Течение там должно было замедляться, а длинные ветви деревьев доставали почти до середины потока. Сердце Хуррама остановилось, когда он увидел Арджуманд, цепляющуюся за кусок дерева, а в ста или около того ярдах впереди нее – нечто ярко-красное размерами не больше куклы. Это была Рошанара. И он должен был добраться до поворота раньше ее и ее матери…

Ветви хлестали его по лицу, пока Хуррам несся в сторону поворота. Резко остановив лошадь, он спрыгнул с седла и забрался на одно из деревьев, нависших над водой. Придерживаясь за толстую гладкую ветвь, которая была в трех футах над водой, шахзаде продвинулся так далеко, как, по его мнению, могло выдержать дерево. Все еще держась за ветвь, он лег на нее и повернулся лицом к воде. И успел как раз вовремя. Вот она, похожая на комок промокших красных лоскутьев… Вытянув вперед свободную руку, сын падишаха смог ухватиться за халат Рошанары, а потом и за ее руку. Ему понадобилась вся его сила, чтобы вытащить девочку из воды одной рукой, но он сделал это, а потом выпрямился на ветке. С облегчением Хуррам услышал прерывистое дыхание ребенка. Тело его дочери обмякло, но она была жива. Один из его воинов взобрался на соседнюю ветку, и шахзаде передал ребенка ему.

Пока Рошанару переносили в безопасное место, Хуррам вновь улегся на ветку. Он видел, как Арджуманд несет в его сторону – она все еще держалась за кусок дерева, но была слишком далеко, чтобы он мог ее поймать. Когда жена почти поравнялась с ним, Хуррам бросился в воду и поплыл в ее сторону. Здесь река была глубже, но, как он и надеялся, изгиб ослаблял течение. Десять гребков – и он уже был возле Арджуманд. Обняв ее левой рукой за талию, Хуррам скомандовал:

– Отпускай бревно, я держу тебя.

Женщина сделала, как он велел, и шахзаде стал двигаться в сторону берега, загребая правой рукой и изо всех сил работая ногами. С залитыми водой глазами он не мог думать ни о чем другом, кроме зеленоватых неясных очертаний берега, и о том, что ни за что не должен выпускать Арджуманд из рук.

А потом он увидел, как что-то протянулось в их сторону.

– Держись за древко копья, светлейший! – раздался крик.

Пальцы Хуррама коснулись дерева. Вцепившись в древко, он почувствовал, как его вытягивают на берег. Через несколько мгновений они с Арджуманд лежали на берегу, хватая воздух открытыми ртами. В том месте, где его жена ударилась об острый осколок скалы, ее рука была ободрана, и из нее потоком текла кровь; на щеке тоже была царапина. Но первыми ее словами были:

– Рошанара… Она жива?

Хуррам смог только кивнуть в ответ. Продрогшие, мокрые и вымазанные в грязи, супруги заключили друг друга в благодарные объятия.

Глава 18. Поддержка чужестранцев

Вязкая, дурно пахнущая коричневая грязь все еще липла к колесам повозок, как будто не хотела их отпускать. Хуррам был близок к полному отчаянию. С момента переправы через реку Маханади прошло уже несколько недель, а продвигались вперед они чрезвычайно медленно – в отдельные дни делали не больше трех-четырех миль в день, двигаясь на северо-восток в сторону дельты Ганга. Муссонные дожди прекратились, но их последствия пока никуда не исчезли – воздух был влажным, землю покрывал ковер из гниющих листьев и поломанных веток, почти черная вода поблескивала в начинающих загнивать топях, через которые они перебирались. Несмотря на то что бандиты их больше не беспокоили, а войск Махабат-хана нигде не было видно, опасности подстерегали их на каждом шагу. В траве ползали ядовитые змеи, над болотами по вечерам поднимались тучи кружащихся, жалящих москитов в поисках теплой крови, и в довершение ко всему воинов Хуррама косили болезни – за последние две недели умерли шестеро, включая пожилого дворецкого Шаха Гала, который вместе с ним отправился в изгнание из Агры. С каждым утром воинов становилось все меньше – многие решали попытать счастья в одиночку.

Погруженный в невеселые мысли, Хуррам отодвинул в сторону запутанный клубок влажного, клочковатого зеленого мха, который покрывал все деревья. Больше всего его волновала жена, которая опять была беременна, и дети. Все малыши выглядели болезненными и худыми, а сама Арджуманд была совершенно измучена, и под глазами у нее залегли темные тени. Рана на предплечье, которую жена получила во время переправы через реку Маханади, так до конца и не зажила – она все еще выглядела воспаленной и опухшей, а время от времени из нее выделялся желтоватый гной. Что же ему делать? Хорошо бы знать, где находится сейчас армия Махабат-хана… Приблизилась ли она к ним с началом сухого сезона или вернулась в лагеря на период муссонов? Без этой информации невозможно было что-либо планировать. Разведчики, которых шахзаде отправил в поисках следов преследователей, еще не вернулись и, может быть, не вернутся уже никогда – соблазн дезертировать мог оказаться слишком велик.

Голова Хуррама раскалывалась от боли. Опустив глаза, он увидел, насколько износилась и испачкалась его одежда, сейчас похожая на тусклую кожу его когда-то великолепной лошади, ребра которой торчали наружу. Вновь подняв глаза, шахзаде попытался убедить себя в том, что растительность вокруг них становится все реже. Наверняка они уже недалеко от побережья или хотя бы от сети протоков, которые и составляют устье реки Ганг. Если б им только удалось найти какой-нибудь проход, по которому они смогли бы спуститься до моря…

Как будто услышав молитвы Хуррама, впереди из зелени леса появились Николас Баллантайн и еще один его телохранитель. Шахзаде высылал их вперед, как делал это теперь всегда после встречи с дакойтами на берегу реки, чтобы разведчики обследовали местность.