Митра,

— Митра? — спросил кочевник.

— Именно так. Когда он убивал корову, то в том месте, где кровь впитывалась в землю, вырастали хлеба. Мясо Митра раздавал людям. Потом, когда он уже вернулся от солнца, люди из уважения к нему делились хлебом так, как он делил мясо, а в память о крови пили вино. Был это знак любви и согласия между ними. Земля эта благоухала цветами и добром. В дома пришел достаток. Всего было вдоволь, но каждый мог иметь больше, и каждый хотел иметь больше, но всем не хватило. И тогда люди выдумали разных богов и разную правду. Каждый хотел своего бога и свою правду поднять выше других. Разожгли люди между собой ненависть и войны. Здесь находились семь родниковых братьев. Люди засыпали их камнями, чтобы врагу не было доступа к воде. И тогда земля стала бесплодной и пустой, как сердце, в котором умерла любовь. Люди создали обман, фальшь и лицемерие, в которое верили, родники начали иссякать, потому что вода — это жизнь. Люди молились, чтобы родники опять стали родниками, и приносили им жертвы. Одни вешали ленты, другие — глиняных божков, а иные — художественные изделия из различных металлов, даже из драгоценных, символизирующих благодарность верующих…

— Люди собственными глазами видели разбойников, видели их души, а ты, браток, рассказываешь сказки, — прервал его один из кочевников.

— Ты сам говорил, что именно души ищут воду, — сказал второй.

— Да. Потому что каждый здесь ищет воду, — ответил странник.

Костер погас, и только над песками поднималась вверх небольшая струя дыма. Начало светать, и в лучах рассвета еще более четко были видны столбы семи разбойников. Сейчас они казались очень близко и были очень выразительны. В каждом из них можно было разглядеть силуэт человеческого тела. Генрих заметил на них ленты, иконки и цветные тряпки, которые шевелились при каждом движении ветра. Ниже можно было различить высеченные прямо в металле ладони и стопы, а также прикрепленные к столбам фаянсовые статуэтки. Кочевники в молчании смотрели на восток, ожидая начала дня.

— И вы здесь? — обратился странник к Генриху.

— Что такое правда? — ответил вопросом на вопрос задумавшийся Генрих.

— Никто до конца не узнает правды. Достаточно верить в нее. Правда здесь, — сказал странник и положил ладонь на свое сердце. — Спасибо тебе, чужеземец, за угощение. Будь благословен…

Он встал и в одиночестве пошел своей дорогой через пустыню. Кочевники также встали и начали готовить караван в дальнюю дорогу. Генрих подошел к одному из столбов, снял с шеи золотой крестик и повесил его среди других даров. Затем вернулся к каравану. Люди сели на верблюдов и двинулись в путь. Столбы становились все меньше и меньше и наконец исчезли среди песков, и опять вокруг были только барханы.

Ранним утром пустыня приобрела цвет молока. Первые солнечные лучи золотили волны песка. «Рассвет в пустыне выглядит так же, как и на море, — подумал Генрих, — только в море волны пляшут в лучах солнца, а здесь солнце господствует над гребнями песчаных волн». Ритмическое движение верблюдов создавало впечатление, будто эти волны однообразно и постоянно колеблются.

Пронизывающий ночной холод постепенно отступал. Солнечные лучи медленно обогревали кочевников и начинали слепить глаза.

На горизонте показалось несколько сухих деревьев, напоминающих растопыренные и воткнутые в песок покореженные сучья. Хасан с улыбкой сообщил Генриху:

— Уже виден лес, скоро будем на месте.

— Лес?

«В таком случае неудивительно, что здешние люди представляют себе рай как зеленый сад, заполненный деревьями и водой, — подумал Генрих. — Итак, где-то здесь я встречу Ширин. Как она меня примет?»

Через некоторое время караван задержался возле лагеря. Навстречу прибывшим выбежали женщины и дети, но среди них Ширин не было. Хасан хорошо знал этот лагерь и повел Генриха прямо к стоящей в стороне палатке.

Когда Ширин увидела его за спиной входящего Хасана, она встала, как бы онемев; лицо ее было загорелым и обветренным, девушка походила на бронзовую статую. Все еще не веря своим глазам, она приблизилась и коснулась рукой лица любимого — как бы хотела удостовериться, действительно ли это он. Она не могла даже произнести его имени.

— Это ты… — наконец сказала она.

— Я вырвался из пекла… Но я вернулся, вернулся к тебе навсегда, — промолвил Генрих на одном дыхании. Они бросились друг другу в объятия.