Белая Бестия

У бани, под раскидистой ветлой, сидел, вытянув вперед ноги без сапог, словно отдыхал на курорте, начальник контрразведки Зиньковский. Лицо его было еще более рыхлым, чем утром, размягшим и слегка усталым. Увидев Анну, он приподнялся, указал на место рядом с собой.

— Не желаете ли, Полина Николаевна, перед баней подышать пряным осенним воздухом? — спросил он каким-то чересчур приторным голосом.

— Желаю, — сказала Белоглазова. — К тому же помывку, возможно, придется отложить.

— Это почему же?

— А потому, Лев Николаевич, что я никакая не племянница генерала Деникина, а прибыла сюда под её именем, чтобы нейтрализовать Нестора Махно.

— Кто же вы на самом деле? — ничуть не удивившись спросил Задов.

— Анна Владимировна Белоглазова, бывший атаман отдельной бригады дивизии генерала Маркова по прозвищу Белая Бестия. Слышали?

— Ну как же. Разумеется, молва о ваших похождениях бежала впереди вас. Но с вами, кажется, что-то случилось неприятное.

— Погорела на неверной любви, попала в психиатрическую клинику. Ну а когда мой лечащий врач сбежал во Францию, перебралась в свое поместье под Таганрогом. Но моей кипучей натуре быстро стало скучно. Вернулась к Деникину. Спросите зачем? Отвечу. Чтобы попасть к вам, в Революционную повстанческую армию Украины, но не с пустыми руками. По возможности, принести посильную пользу в разгроме белых.

— Чем же вам так вдруг опротивели добровольцы, Анна Владимировна?

— Они не те за кого пытаются себя выдать, притворщики. Говорят, что пекутся о родине, на самом деле только и думают о своих шкурах. Авантюристы и проходимцы, грызутся между собой как крысы. Деникин с Врангелем, Врангель со Шкуро, Шкуро и все вместе с Мамонтовым. И так до бесконечности. Генерал Деникин затеял грандиозную авантюру — все свои войска двинул на Москву, оставив без прикрытия тылы. Несколько ударов сзади и вся Добровольческая армия посыпется как карточный домик. Врангель предупреждал Деникина об этом, но какое там! Амбиции, сплошные амбиции правят стариком. Он угробит не только себя, но и тысячи русских жизней. И какую страну белые в результате построят, если предположить невозможное, и они победят? Сплошной базар с бесконечными выяснениями отношений. И ради этого базара реками льется кровь? Ради того, чтобы предложить России то, что уже было, но под другой личиной, под маской свободы и демократии? Мерзость. Большевики и то честнее, хотя тоже сволочи.

Задов заулыбался, потер мясистый подбородок:

— Белые наступают нам на пятки, у нас почти не осталось сил сопротивляться. До главных баз Деникина нам не добраться. Прежде можно было рассчитывать на помощь немцев или красных, но и те и другие теперь, что называется, далече. Петлюра хоть нынче и не враг — даже пару вагонов с оружием нам подкинул, но и не соратник.

— Не волнуйтесь, послание Егорова исправит ситуацию. Оно вас обрадует.

— Вот как?

— Да, не сомневайтесь. Нужна срочная встреча с Батькой.

— Срочная встреча, хм. Белая бестия, хм. Действительно бестия, вы вашими сапфировыми глазками царапаете мою нежную душу. Ха-ха. Не иначе охмурили уже Костю Талого и он готов для вас на всё. Нет? Я всё вижу, все чувствую. Но никто Лёву не любит, никто не уважает. А почему такая несправедливость? Я же самый добрый, самый умный, самый честный человек на свете. Хм. Белая бестия, хм.

Задов сделал глубокий вдох, будто собирался прямо сейчас нырнуть в пруд, а потом резко, снизу вверх ударил Белоглазову мясистым кулаком в живот. Анна задохнулась, обмякла, сползла на землю, но сознания не потеряла. А Лёва неспешно поднявшись, стал молча пинать её босыми ногами в живот, спину, плечи. По лицу не бил.

— Эй, хлопцы, — позвал он наконец.

Из-за бани вышли трое повстанцев в мятых рубахах и крестьянских шароварах, на ногах их были рваные войлочные тапки. Ну и шантрапа, — подумала Анна.