— Послушайте, молодые люди, может быть вы оставите свои любовные выяснения до лучших времен. Ну не место и не время сейчас, господа. Решайте же уже что-нибудь.
Бекасов взялся за кольцо гранаты, сидевшие за столом «командиры» попадали с лавок, инстинктивно закрыли головы руками.
К ротмистру подошел Данилов, вынул из его рук бомбу, положил на стол.
— Не дури, ротмистр. Пусть Бестия решает.
— Её решение будет неверным.
— Знаешь, Петя, чем добро отличается от зла? — спросила после паузы Анна, не сводя с ротмистра пистолета. — Тем, что добро делают добрые люди, а зло-злые. И у всех своя правда, каждый считает, что он совершает те или иные поступки во благо. Как же разобраться кто из них прав? Правильно, по конечному результату. А когда он не ясен? По поступкам. Армия Махно — настоящая разношерстная банда. Но сам Нестор — светлый человек, потому что он готов положить жизнь за свою правду, за то что он считает добром. Но разве счастье людей не добро? Может, в чем-то и ошибается, но он готов отдать свою жизнь за счастье других. Это он убрал атамана Григорьева, в союзе с которым был кровно заинтересован, когда тот начал совершенно бессмысленно убивать в занятых городах и селах евреев и русских. Это Батька запретил вообще какие-либо погромы. С людьми ему, может, и не повезло, но у кого они лучше — у Деникина, Троцкого, Петлюры? Все из одной пыльной имперской бутыли, лучше не найдешь. Вы свободны, Нестор Иванович, можете уходить через подвал.
Нестор снял шапку, вытер ею пот со лба, опустился на скамью.
— Свободен, значит? Ха. В последний раз я слышал эти слова в своей адрес, когда товарищи освобождали меня из Бутырки, после свержения царя. Спасибо, Анна Владимировна, за добрые слова, я рад, что вы меня правильно поняли за столь короткое время общения. Я уйду, а вы, госпожа Белоглазова, останетесь умирать? С этими… Ради чего?
— Я сделала свой выбор, Нестор Иванович. С Бекасовым вы меня не отпустите, а без него я не уйду. Он ради меня решил жизнью пожертвовать. Да и прикипела я к нему сердцем.
— Опять про любовь. Устал я от вас. Лучше пойду.
— Кто желает, господа актеры, с Батькой — на выход, никого не держу, — сказала Анна.
Шестеро «командиров» поднялись, подошли к Махно. Остался Данилов и седой мужчина, видно, бывший офицер.
Батька взял Анну за плечи:
— Жаль, Анна Владимировна, очень жаль, что наши дорожки расходятся. Вы на небеса, а я бить Деникина, ха-ха. Ладно, дел у меня полно, пошли хлопцы, раз желают, пусть погибают. Дураку и кукиш сало.
Когда люк в подпол за Батькой и актерами закрылся, Анна направилась в складской закуток, где среди сваленных плакатов, действительно стоял сундук. Велела Данилову отодвинуть его.
Талый не обманул, под ним тоже был люк.
— Поджигай шнур, Петя.
— Решила в самом деле вместе со мной отправиться на небеса? Еще есть время передумать, уходи с Махно.
Тогда Данилов, отстранив Бекасова, поджег немецкой зажигалкой бикфордов шнур. Огненный, шипящий бутон медленно пополз к запалу, вставленному в квадратную динамитную шашку.
Пробирались по подземелью на четвереньках.