— Почему бы и нет? — удивился собеседник. — Нам не важны паспорта.
— Понятно, — задумчиво проговорил Кирпичников. — Я делаю вывод, что среди вас нет местной братии, иначе они смогли бы опознать Грубера.
— Вам, Аркадий Аркадьевич, не говорили, что с вами опасно беседовать таким, как я?
— Отчего же? — удивился начальник уголовного розыска.
— Вы из каждого слова готовы делать выводы или строить предположения.
— За месяцы, которые Грубер провел рядом с вами, наверняка он рассказывал о себе. Что вы помните из историй?
— Простите, Аркадий Аркадьевич, но я бы не доверял нашим рассказам. Они порой составляют обычную выдумку, чтобы скрыть истинное положение. Так и с этим самым Грубером.
— Но все же.
— Если вы настаиваете, то пожалуйста. Говорил, что был призван в армию в пятнадцатом, два года воевал, потом попал в плен, сидел в лагере до германской капитуляции, потом колесил по Европе в поисках, как он сказал, счастья, но решил вернуться в родные места.
— Вы его хорошо запомнили? Можете описать?
Молодой человек переложил трость в левую руку.
— Простите, — он достал из внутреннего кармана пиджака какой-то конверт, протянул Кирпичникову, — мы взяли за образец составление вашей службой словесных портретов. Кажется, у нас получилось.
— Благодарю, — произнес Аркадий Аркадьевич.
— Мы надеемся, что смогли помочь вам. Да, к слову, этот самый Грубер покинул нас не с пустыми руками. Прихватил два пистолета и несколько коробок патронов к ним. Видимо, в руки просто так не дастся.
— Отчего вы меня предупреждаете? — Кирпичников полез в карман за портсигаром, но, заметив, как незнакомец напрягся, не стал доставать.
— Симпатичны вы мне, Аркадий Аркадьевич, и наслышан я о вас, — молодой человек словом «я» дал понять, кто в банде главный. — А засим, разрешите откланяться, — он приподнял край шляпы, — и надеюсь, что нас никогда больше не сведут судьба и случай.
Кирпичников вернулся в дом озадаченный. Он не ожидал такого результата, даже не верилось, что по уезду не кусочничает, не побирается банда бродяжек, а существует целая организация, которая занимается более серьезными делами, нежели экспроприация курей и хлеба у крестьян. Об этом можно будет подумать позднее. Сейчас же главной целью оставался убийца.
— Неприятности? — спросил Сергей Павлович.
Аркадий Аркадьевич не понял вопроса, но потом сообразил, хотел отмахнуться, но передумал.
— Отнюдь. — произнес он, — скорее всего, мы с вами имеем словесный портрет убийцы, — начальник уголовного розыска помахал в воздухе конвертом.
ebooksa