Джек Восьмеркин американец

– Пусть эта смерть протрет глаза тем, кто сомневается,

– сказал он в конце. – Кабы все сознательные были, не посмел бы кулак из ружья стрелять.

Все бабы плакали. Крестьяне и те вытирали глаза картузами. Всем казалось необъяснимым, что именно Татьяна пала от руки кулаков.

Джек пришел в себя на четвертый день после операции.

На этот раз он прежде всего спросил о Татьяне. Докторша ответила ему что-то неопределенное. Джек сейчас же попытался соскочить с постели. Он заявил, что пойдет в коммуну и наведет справки сам. Докторша уложила его с помощью сиделки.

Джек заволновался, почувствовал страшную слабость, впал в забытье.

Когда он снова пришел в себя, он увидел, что рядом с его кроватью на табуретке сидит Пелагея. Он не сразу узнал ее. Старуха была в белом халате, в черном платке, и лицо ее сильно изменилось за последние дни.

– Татьяна жива? – спросил Джек.

– Похоронили в четверг в саду, – ответила Пелагея просто, по-крестьянски. – Попа не было. Зато народу собралось!.

Джек закрыл глаза, и по лицу его побежали слезы.

– Яшенька, – зашептала Пелагея горько. – Говорила я тебе, что не рука на помещице жениться. Не послушал ты меня, вот и вышло…

– Эх!. При чем здесь помещица, мать?

– Яшенька, – продолжала Пелагея. – Ведь это она тебя погубила, она. Докторица правлению сказала, что не будешь ты жить.

– Это мы еще посмотрим, – сказал Джек слабо, но с задором. – А почему ты говоришь, что Татьяна виновата?

– Так ведь она на сторону Скороходова стала. И меня в грех ввела. Уговорила в Чижи слетать, предупредить Пал

Палыча, что коммуна его ночью выселить хочет. Я сдуру пошла, думала, что зла от этого никакого не будет, одно добро. А он, пес, не болен был, а притворялся. Мне виду не подал, все стонал, а ночью пришел с ружьем и начал палить. В городе сознался, что хотел коммуну сжечь, а тебя застрелить. Думал, что это ты его выселить настоял. Во злость-то какая! Никому я об этом не говорила – ни Катьке, никому. Тебе первому сказала, чтоб легче помирать было.

Пелагея сдвинула платок на лицо и заплакала. Джек лежал с закрытыми глазами, и Пелагея уже думала, что он умер.

– Так, значит, это старик Скороходов стрелял? – вдруг спросил он, не открывая глаз.

– Он, враг. Из чурасовского ружья.

– Один был?