Браво

– Ты стар!

– Синьор, никто не знает этого лучше меня. Шестьдесят раз наступало лето с тех пор, как я впервые закинул сеть или поставил мережу в море.

– Ты одет не так, как приличествует участнику гонок, предстающему перед дожем Венеции.

– На мне все лучшее, что у меня есть. Большую честь присутствующим не мог бы оказать никто.

– Твои руки и ноги не прикрыты. , твоя грудь обнажена.., твои мускулы слабы. Напрасно ты прерываешь развлечение знатных своим легкомысленным поступком.

Ступай!

Опять Антонио хотел было скрыться от десяти тысяч глаз, разглядывавших его, но спокойный голос дожа снова пришел ему на помощь.

– Состязания открыты для всех, – сказал он. – И все же я советую бедному и старому человеку прислушаться к разумным словам. Дайте ему серебра – может быть, нужда толкает его на такой безнадежный поступок.

– Ты слышишь, тебе предлагают милостыню; уступи место тем, кто сильнее тебя и больше подходят для состязаний.

– Я повинуюсь, потому что это доля каждого, кто родился и вырос в бедности. Говорили, что гонки открыты для всех, и я прошу прощения у благородных господ – я не хотел их оскорбить.

– Справедливость одна для всех, – поспешно вмешался дож. – Если он желает остаться, это его право. Святой Марк гордится тем, что весы его правосудия держит беспристрастная рука.

Гул одобрения сопровождал эти лицемерные слова, так как провозглашение справедливости со стороны власть имущих всегда находит отклик в душах людей, хотя слова эти далеко не всегда соответствуют делам.

– Ты слышал, его высочество, чье слово – рупор великого государства, разрешил тебе остаться, хотя тебе лучше было бы удалиться.

– Ну, тогда я посмотрю, есть ли еще силы в этих руках,

– ответил Антонио, бросая печальный, но и не лишенный тайной гордости взгляд на свою изношенную, жалкую одежду. – Конечно, мускулы мои ослабли в битвах с нехристями, но я надеюсь, они мне еще послужат сегодня верой и правдой.

– Кому ты вверяешь свою судьбу?

– Благословению святого Антония Чудотворца.

– Займи свое место. Ха! А вот кто-то не хочет быть узнанным! Кто же ты, скрывающий свое лицо?

– Зови меня маской.

– Судя по твоим крепким ногам и рукам, тебе нет необходимости прятать свое лицо. Угодно ли будет вашему высочеству допустить маску к состязанию?