Питъюк. – Наши края эскимос хоронит мёртвых на земля, кладёт с ним инструмент и оружие для другой мир. Мой племя кладёт наверх камни, а морской племя кладёт каноэ.
Он поспешно шагнул к каноэ. Джейми и Эуэсин, потрясённые тем, что увидели, молча к нему присоединились.
Все вместе они наклонили тяжёлое каноэ и осторожно опустили его на прежнее место, закрыв покойника и его снаряжение.
Подавленные, притихшие, ребята торопливо поплыли вниз по реке. Но они понимали, что большое каноэ – все же добрый знак. Наверно, пониже этого места река не такая уж порожистая и неодолимая, иначе никто не привёл бы большую лодку так далеко против течения.
Нрав Большой реки и в самом деле переменился. Она уже не мчалась вниз по склону, будто скорый поезд. Теперь она много спокойнее катила свои воды по плоской равнине меж озёр, болот и бесчисленных топей. Хотя путники и не знали этого, но они были уже на прибрежной равнине, которая окаймляет Гудзонов залив.
В этот вечер они остановились на ночлег в том месте, где люди останавливались уже многие века. Ясно видны были следы десятков чумов. В нескольких сложенных из камня очагах ещё сохранилась свежая зола. Тут же неподалёку аккуратно составлены были под грудами камней покрытые шкурами ящики и тюки. Здесь запрятано зимнее снаряжение нескольких эскимосских семей, пояснил
Питъюк.
– Теперь скоро будем на место, – радостно объявил он.
У Джейми лицо стало серьёзное, озабоченное.
– На каком месте? – спросил он. – Мы ведь понятия не имеем, в каком месте Большая река впадает в Гудзонов залив. Никто из твоих зимой никогда не доходил до самого её устья. Пит. Между озером Эдехон и морем они уходили с реки и ехали напрямик, по равнине. Дальше мы совсем не знаем дороги.
– Ну, кое-что мы знаем, Джейми, – возразил Эуэсин. –
Знаем, что устье севернее Черчилла. Значит, повернём на юг и поплывём вдоль берега – только и всего.
Джейми презрительно фыркнул:
– Легко сказать! «Только и всего» называется! Ты не знаешь моря, Эуэсин. Видел то большое эскимосское каноэ? Для открытого моря оно совсем не такое большое. А
уж что будет с нашими скорлупками, даже думать не хочу.
Анджелина налила всем по кружке жидкого чая – заварки у них уже почти не осталось.
– Чего ты беспокоишься? – весело спросила она. – Мы прошли много-много миль, и все живы и здоровы. Ничего с нами теперь не случится. Трое настоящих мужчин и я – вот увидишь, отлично управимся.
…Наутро они проплыли больше десяти миль, а потом их внесло в маленькое треугольное озеро. В северном его конце они увидели ещё одно морское каноэ, вытащенное на берег, а рядом с ним эскимосский чум – топэй. Дымок над небольшим костром означал, что на этот раз они увидят живых людей.
Когда они поплыли к стоянке, их охватило беспокойство. Чувство это было сродни тому, что испытывает актёр перед выходом на сцену. Слишком давно не видели они незнакомых людей, и оттого при мысли о предстоящей встрече с чужим народом даже растерялись немного.
Они подплывали так тихо и осторожно, что их заметили, когда до берега оставалось всего несколько ярдов.
ebooksa