— Если ты хочешь знать, что такое жизнь, вглядись внимательно в эти стены и в эту равнину. Жители Эдессы плачут и стонут от горя. Византийские войска делают то же самое от радости. Мы же не понимаем ни того, ни другого. Мало того, мы не видим, а возможно, и не увидим, из-за чего одни радуются, а другие горюют. Рассуждая здраво, мы вправе предполагать, что под балдахином вообще нет ничего.
— Что же тогда, кади, представляет из себя жизнь? Бессмыслицу?
— Грохочущий с гор поток, Махмуд, в котором нетрудно утонуть, если не научиться плавать.
Джелладин, оборачиваясь к ним, воскликнул:
— Ты учишь его безнравственности и пороку!
Кади Ахмет сказал:
– Я учу его хладнокровно задумываться над жизнью, быть справедливым, а также и страстным в чувствах. Тогда он не только переплывет поток, но сам будет создавать горные потоки.
К убрусу вели раненых, слепых, калек и убогих. И
слышны были крики, что уже появились первые исцеленные. Жители Эдессы, умоляя икону вернуться к ним, рыдали так, что казалось, стены города колеблются.
Кади Ахмет сказал:
– Вот я недавно говорил о чудесах. Но не удивительное ли чудо, Махмуд, что мы видим все это? И я предчувствую, что мы увидим еще более чудесные вещи. Я не хотел бы присутствовать при главном чуде, хотя именно я выдумал его: внезапный уход убруса из византийского вой-
ска и возвращение убруса в Эдессу. Мне хочется повидать
Константинополь.
– Гнездо разврата и вместилище беззаконий? – спросил
Джелладин.
– Определение, допустим, правильное. Константинополь – гнездо злых духов. Но разве для того, чтобы бороться со злыми духами, не нужно знать их силу и их возможности? Например, мне говорили, что у византийцев чудесное вино. Я охотно верю в это чудо и с удовольствием проверю его. Византийцы много пьют, а кто много пьет, тот, естественно, ищет лучший источник. Я не спорю, что Багдад имеет свои достоинства, но вино в нем отвратительное, и у меня всегда жжет под ложечкой, когда я пробую его, с тем чтобы узнать состав злого духа. И мне тогда делается тошно, точно уже наступило полнолуние...
Махмуд, думавший о чудесах, которые свершал убрус, спросил:
– Кади! Византийцы – неверные и нечестивые, подлежащие мукам и в этой жизни и в будущей. Как же аллах, –
а чудеса, несомненно, свершает аллах, – как же он свершает их сейчас над неверными?
– Аллах свершает чудеса над неверными затем, чтобы ослабить их. Неверные в конце концов перестанут верить в свои силы, будут надеяться на чудо, и тогда верные, то есть мы, победят их. А нам, верующим, аллах свершает меньше чудес, чтоб мы не ослабли и верили в свои силы.
ebooksa