Жан слегка покраснел, а сержант Марсьяль вскочил, словно подброшенный пружиной.
— Что с вами, сержант? — спросил господин Мигель.
— Ничего, — пробурчал старый солдат и снова сел.
— Мой дорогой Жан, я думаю, что, поскольку Мета течет перед нашим взором, у нас никогда не будет более подходящего случая поговорить об этой реке.
— И ты можешь добавить, — заметил Жермен Патерн, обернувшись к господину Мигелю и его коллегам, — что у нас никогда не будет лучших учителей.
— Вы очень любезны, господа, — ответил господин Баринас, — но Мета нам не столь хорошо знакома, как вы могли бы предположить. Вот если бы речь шла о Гуавьяре...
— Или об Атабапо! — воскликнул господин Фелипе.
— Это еще впереди, господа, — ответил Жак Эллок. — А так как я полагаю, что господин Мигель обладает обширными сведениями по гидрографии Меты, то я продолжу свои вопросы. Скажите, ведь этот приток Ориноко достигает иногда значительной ширины...
— Да... местами до двух тысяч метров.
— А глубины...
— В настоящее время суда, имеющие осадку в шесть футов, доходят в сезон дождей до слияния Меты и Упии, в сухой же сезон они могут пройти только треть этого расстояния.
— А отсюда следует, — заключил Жак Эллок, — что Мета является естественным средством сообщения между Атлантическим океаном и Колумбией.
— Безусловно, и некоторые географы совершенно справедливо утверждают, что Мета — самый короткий путь от Боготы до Парижа.
— Ну так вот, господа, мне кажется, что Мета может рассматриваться не как приток Ориноко, а как сама Ориноко. А тогда почему бы господину Фелипе и господину Баринасу не отказаться от не слишком убедительных гипотез, касающихся Атабапо и Гуавьяре, в пользу Меты?
Так вот к чему клонил этот француз! Едва он успел выговорить последние слова, как оба венесуэльца вскочили, негодующе размахивая руками, потеряв на мгновение от возмущения дар речи.
Тотчас же разгорелась дискуссия, и аргументы дождем посыпались на смельчака, дерзнувшего затронуть вопрос, касающийся истоков Ориноко. В глубине души Жак Эллок не слишком интересовался этой проблемой, скорее разделяя точку зрения господина Мигеля и большинства географов, но ему нравились яростные споры двух противников. На самом деле его аргументы были ничуть не менее убедительны, чем доводы господина Фелипе и господина Баринаса. Ведь, с гидрографической точки зрения, Мета, без сомнения, превосходит Атабапо и Гуавьяре. Однако ни один из ученых не хотел уступать, и дискуссия затянулась бы далеко за полночь, если бы Жан де Кермор не перевел разговор на другую тему, задав господину Мигелю весьма серьезный вопрос. В его путеводителе было сказано, что на берегах Меты встречаются опасные индейцы, и он хотел бы знать, что об этом известно господину Мигелю.
— Этот вопрос для нас действительно очень важен, — ответил господин Мигель, который был рад сменить тему разговора.
Его коллеги по обыкновению вошли в такой азарт, что было просто страшно подумать, что с ними будет, когда они достигнут места слияния трех рек.
— Речь идет об индейцах кива, — сказал господин Мигель. — Свирепость этого племени хорошо известна путешественникам, направляющимся в Сан-Фернандо. Говорят, что сейчас банды этих индейцев перебрались на другой берег и предаются грабежам и убийствам на восточных территориях края.
— А разве главарь этой банды не умер? — спросил Жак Эллок, который тоже кое-что слышал о преступлениях этого сброда.