— Господин Бен, когда француз сообщил вам о существовании Голден-Маунт, не говорил ли он вам, что это потухший вулкан?
— Потухший? Да... или, во всяком случае, когда он осматривал его, не было ни дыма, ни огня.
— Он добрался до самого кратера, если я не ошибаюсь?
— И даже спустился в него, — добавил Бен Реддл.
— Не думал ли Жак Лорье, что следует опасаться извержения в более или менее близком будущем?
— Нет... Из кратера не струилось ни газа, ни пара. Но прошло уже почти полгода, и вулканические силы могли начать действовать.
— В этом нет никаких сомнений, — констатировал мастер. — На верхушке вьется дымок, и мне трудно вообразить, как мы спустимся в кратер.
Разумеется, Бен Реддл и сам размышлял об этом. Вулкан был не потухший, а временно заснувший, и вот теперь он просыпается. Но если невозможно будет проникнуть в кратер, то у инженера были на этот счет соображения, и он поделился ими с Лориком:
— А почему бы извержению не избавить нас от всякой работы? Ведь оно само выбросит самородки. Нам останется собрать их у подножия горы, и тяжелого труда удастся избежать. Подождем пока что, а завтра поднимемся на гору и примем решение в зависимости от обстоятельств.
Вечер был тих и приятен. Еще до захода солнца прекратился ветер, чистое небо зажглось звездами, Полярная звезда висела почти в зените, чуть севернее.
Охрана лагеря была организована Скаутом, ночь ничем не нарушалась, не считая отдаленного рева медведей, которые не осмеливались подойти к Голден-Маунт.
В пять утра все уже были на ногах.
Подхлестываемый воображением, Самми Ским с любопытством разглядывал знаменитую Голден-Маунт. Пожалуй, и он тоже уступил бы искушению черпать полными горстями из этой огромной сокровищницы.
— Что ж, — говорил он сам себе, — если бы наш дядюшка Джосайас совершил такое открытие, то ему, пожалуй, хватило бы нескольких недель, чтобы насобирать миллионы миллионов, а не умереть вместо всего этого в Клондайке. Он вернулся бы домой и растолкал бы всех миллиардеров Нового Света! Судьба распорядилась иначе, и шанс перешел к племянникам, из которых один, по крайней мере, не заходил так далеко в своих амбициях даже в мечтаниях и грезах. Но уж если мы добрались до берегов Ледовитого океана, то надо постараться наполнить карманы, а под карманами я понимаю все повозки и двуколку, которые будут доверху загружены золотом. Хотя, по правде говоря, вот я разглядываю эту гору и
твержу себе, что внутри она содержит такую груду драгоценного металла, которая способна смирить и унизить Австралию, Калифорнию и Африку, и все-таки она, эта гора, совсем не похожа на банковский сейф.
Ему очень хотелось, чтобы Голден-Маунт оказалась похожа на сейфы банков Англии и Америки. Тогда это был бы параллелепипед с перпендикулярными боками и дверцей на передней стенке. Однако Бен Реддл не знает шифра. Как же он ее откроет?
Нет, Голден-Маунт была просто огнедышащей горой с усеченным конусом, и она одиноко возвышалась над побережьем. Высота ее составляла от девятисот до тысячи футов, окружность у основания, насколько можно было судить, занимала не меньше пяти миль. Конус, вернее усеченный конус, оканчивался плоскостью, а не торчал наподобие сахарной головы.
Сразу бросалось в глаза, что склоны, почти голые, идут под углом не меньше семидесяти градусов, и восхождение предстояло отнюдь не легкое. Но в конце концов оно было возможным, ведь Жак Лорье и его спутник поднялись к самому кратеру.
Наиболее крутой склон, почти вертикальный, находился с северной стороны, со стороны моря. Нечего было и думать восходить здесь, да и подножие тут омывалось водами океана; не выступало ни единой скалы, а подножие в этом месте можно было бы назвать обрывистым берегом, будь оно меловым или обьгчных оттенков, но не грязно-черным — цвета продуктов давних извержений.
Бену Реддлу и Лорику предстояло решить, с какой стороны подниматься на Голден-Маунт. Жак Лорье не указал, где поднимался он сам.