Джек Линдсей также заметил маневр Робера, но, как и его невестка, не подал виду. Только легкое подергивание лица выдало его тайный гнев, но он продолжал подниматься по склону, будто не видел соперника, который следует за ним.
Восхождение было изнурительным. Каждый шаг по рыхлой, обваливающейся почве давался с трудом. Когда в шесть часов вечера, после двухчасового тяжелого подъема раздался наконец сигнал привала, люди и животные были утомлены до предела. Они добрались до Альта-Висты, выступа на конусе, где находилась хижина для рабочих, добывающих серу. Там предстояло заночевать.
Прежде всего путники воздали должное превосходному обеду, обильному из-за небольшого числа едоков, затем принялись устраиваться на ночлег. Становилось свежо. Термометр показывал не более трех градусов выше нуля. Крыша над головой казалась совершенно необходимой. Но вряд ли Элис и Долли согласились бы на пристанище, уже занятое рабочими. Этому соседству они явно предпочитали ночевку на холоде.
Робер все же постарался избавить дам от неудобств. По его распоряжению поставили палатку, и через несколько минут там запылал огонь.
День быстро клонился к закату. В восемь часов на море легла тень. Она надвигалась на берега, крутые откосы и горы со скоростью экспресса. Равнина Лас-Канадас погрузилась во тьму. И только по-прежнему сверкал пик, выступая из бездны. Солнечный шар достиг океана. В то же время огромная конусообразная тень, отбрасываемая пиком, заиграв всеми тонами, стала удлиняться. И вот светлой стрелой промелькнул в потемневшем воздухе последний луч.
Элис и Долли сразу же удалились в палатку. А Роберу и Роже так и не удалось заснуть в хижине из-за одолевавших их полчищ насекомых. Рабочим же они, казалось, совсем не мешали. Друзьям, однако, удалось согреться, разведя костер.
К двум часам ночи, когда отвратительные паразиты досыта напились крови, путешественники наконец заснули, но очень скоро были разбужены сигналом подъема. Чтобы подняться на вершину к восходу солнца, нельзя было терять время. Уважение к истине требует признать, что двое туристов, не желая подыматься, поначалу упорно затыкали уши.
Барон сэр Джордж Гамильтон поступить иначе просто не мог. Для того, чтобы заставить этого педантичного туриста нарушить программу, требовалась действительно серьезная причина. На сей раз он и в самом деле оказался не в состоянии подняться. Как мог он карабкаться на вершину, если малейшее движение причиняло ему жесточайшие страдания? Ночная прохлада пагубно повлияла на его благородные суставы. Ревматизм, начавшись на Гран-Канарии, стал просто драмой на Тенерифе.
Второй альпинист отступил по другим причинам. У него было прекрасное здоровье, и самые высокие соображения требовали, чтобы он показывал пример мужества. Но никаких доводов не существует для крайне утомленного человека, а Томпсон был измучен до предела. Поэтому на призывы Игнасио Дорты он отвечал лишь нечленораздельным мычанием и позволил своим немногочисленным подопечным уйти без него.
Самые трудные, преодолеваемые только пешком, пятьсот тридцать пять метров, отделяющих вершину от выступа Альта-Виста, нашли мужество штурмовать лишь шесть альпинистов. Они осторожно ступали по осыпающемуся склону, с каждым метром становящемуся все круче. В непроглядной тьме проводники освещали путь сосновыми факелами. Холод усиливался, температура упала ниже нуля. Отважные туристы с трудом переносили ледяной ветер, бивший в лицо. После двух часов изнурительного восхождения достигли Рамблеты — маленького круглого плато недалеко от вершины.
Скоро стало очевидно, что Саундерс не сможет пройти эти оставшиеся метры. Едва дотащившись до Рамблеты, он сразу рухнул на землю и оставался неподвижен, невзирая на уговоры проводников. Его крупное, сильное тело изнемогало. Мощным легким не хватало воздуха. Игнасио Дорта успокоил встревоженных спутников.
— Всего лишь горная болезнь,— пояснил он.— Пройдет, как только господин спустится вниз.
Не беспокоясь больше за больного, пятеро остальных возобновили восхождение, оставив с ним одного проводника. Но конец пути всегда самая трудная его часть. На склоне под углом в сорок пять градусов каждый шаг опасен, путь преодолевается медленно и с огромным напряжением. В разреженном воздухе каждое движение требует усилий.
На последнем отрезке пути пришлось в свою очередь признать поражение и Джеку. Теряя сознание, сотрясаемый ужасными приступами рвоты, он упал. Его спутники, шедшие впереди, ничего не заметили и, не останавливаясь, продолжали идти дальше. Возле побежденного туриста остался лишь последний проводник.
Пятьюдесятью метрами выше настала очередь Долли; Роже, сразу поняв ее состояние, посоветовал ей отдохнуть. Его одобрительный взгляд следил за Элис и Робером, которые под руководством Игнасио Дорты достигли наконец вершины.
Несмотря на темноту, им удавалось как-то различать землю под ногами.
Проводник куда-то исчез. Элис и Робер укрылись в углублении скалы. Ледяной воздух внезапно потеплел. Вскоре посветлело, и тут они обнаружили, что нашли прибежище у зиявшего перед ними кратера вулкана метров сорок глубиной. Со всех сторон поднимались струи газа. Пористая, горячая земля была усеяна пробоинами, откуда вырывались сернистые испарения.
Элис и Робер, стоя в трех шагах друг от друга, любовались рдеющим от зари горизонтом. В религиозном экстазе они глазами и душой отдавались открывающемуся перед ними ни с чем не сравнимому зрелищу. Вокруг жужжали мухи и пчелы, стремительно носились быстрые вьюрки. Робер заметил у своих ног фиалку, робко притаившуюся под бархатистыми листьями. Он сорвал этот удивительный цветок, распустившийся на высоте, где никакой другой представитель растительного мира не смог бы выжить, и преподнес его своей спутнице. Она молча приколола его к корсажу.
Дневной свет вспыхнул как-то внезапно. На горизонте поднималось пылающее солнце, похожее на металлический шар, раскаленный добела. Ярко загорелась вершина, и тут же на нее опустилась тень. Показались Альта-Виста и равнина Лас-Канадас. И внезапно, как если бы разорвалась пелена, под небом вновь засверкало море.
Тень от пика ложилась на море удивительно правильным конусом, ее острие почти касалось острова Гомеры. Дальше к югу, несмотря на расстояние в сто пятьдесят километров, четко вырисовывались острова Иерро и Пальма. А к востоку в сиянии зари возвышался Гран-Канария. Его столица Лас-Пальмас скрывалась на противоположном берегу. Виднелись также Ислета и порт де-ла-Лус, где три дня назад «Симью» стоял на якоре.
ebooksa