Он обвел всех взглядом человека, уверенного в своей правоте, и продолжал с торжествующим видом:
— Только вы один. Конечно, сэр, наш переводчик владеет всеми языками, но не голландским же. Это не язык. Это диалект, местное наречие, сэр. Если голландец хочет, чтобы его понимали, пусть остается дома.
Дружный смех сотряс палубу и трюм. В течение двух минут на корабле царило непобедимое веселье, в котором было мало милосердия.
Оставив поверженного противника, Томпсон снова поднялся на верхнюю палубу и теперь прогуливался среди пассажиров совершенно спокойно.
Смех еще не успел стихнуть, когда склянки позвали всех к обеду.
Томпсон сразу вспомнил о Тигге. На время администратор забыл о нем из-за инцидента с Пипербумом. Отвлечь Тигга от мыслей о самоубийстве можно, потворствуя его желаниям. В данном случае следовало предложить ему удобное место за столом.
Увиденное успокоило Томпсона. Осведомленность пассажиров о тайне Тигга уже приносила свои плоды, милосердные души позаботились о несчастном. Тигг шел к столу в сопровождении двух дочерей Блокхеда, между ними и занял место. И сразу же началась борьба за то, кто подвинет скамеечку ему под ноги, кто отрежет хлеба, кто подаст лучшие кусочки мяса. Сестры проявляли поистине христианское усердие, они делали все, чтобы вернуть ему вкус к жизни.
Томпсон сел в центре стола, капитан Пип — напротив. Заняли отведенные им места леди Гайлбат и леди Гамильтон. Остальные пассажиры разместились по своему усмотрению, в зависимости от симпатий. Робер, занявший место с краю, оказался между Роже де Соргом и Саундерсом, недалеко от семьи Линдсей.
Обед начался в тишине. Но как только утолили голод, начались разговоры, сначала на частные темы, затем на общие.
Во время десерта Томпсон счел уместным произнести прочувственную речь.
— Я обращаюсь ко всем, кто меня слушает,— воскликнул он в опьянении триумфа,— не правда ли, мы замечательно путешествуем? Кто не предпочел бы наш плавучий ресторан ресторану на суше?
Эта преамбула была встречена всеобщим одобрением. Томпсон продолжал:
— Пусть каждый сравнит себя с тем, кто путешествует в одиночку. Жизнь такого плачевна, он предоставлен только самому себе, своим возможностям. Мы же находимся в прекрасном салоне, в избранном и доброжелательном обществе. И все это благодаря новой форме бизнеса путешествий. Скоро это удовольствие для немногих станет доступным для всех.
Утомленный длинной речью, Томпсон перевел дыхание. Он хотел продолжать, но тут Случилось неожиданное.
Слушая администратора, юный Абель Блокхед все больше и больше бледнел. Если на свежем воздухе он не почувствовал первых признаков морской болезни, обычного следствия усиливающейся качки, то как только покинул палубу, приступ сразу же дал о себе знать. Из розового он стал бледным, потом зеленым. И стоило только налететь большой волне, как мальчик уткнулся в свою тарелку.
— Прямо как от сильной дозы ипекакуаны[35],— флегматично обронил Саундерс в полной тишине.
Многие пассажиры деликатно отвернулись, семья же Блокхедов обратилась в бегство. В течение одной минуты на лицах девиц сменились все семь цветов радуги. Они встали и поспешно удалились, оставив Тигга на произвол судьбы. Мать, унося на руках несчастного ребенка, устремилась следом. За ней, держась за взбунтовавшийся живот, следовал мистер Абсирфус Блокхед.
После того как прислуга навела порядок, Томпсон попытался продолжить свое прерванное выступление. Но общество уже не было настроено слушать его. Почти через каждую минуту кто-нибудь из гостей вскакивал и исчезал с искаженным лицом. Все надеялись, что свежий воздух исцелит внезапный недуг, то и дело увеличивающий количество своих жертв. Вскоре стол опустел на две трети, на местах остались лишь самые крепкие.
Таковой была семья Гамильтонов. Морская болезнь не могла справиться с этими могучими людьми. Они продолжали трапезу, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг.
Леди Гайлбат чувствовала себя хорошо, но тоже ушла в сопровождении слуги и четвероногого любимца, вид и поведение последнего явно говорили о недомогании.
ebooksa