— Может быть.
— Но ты ведь знаешь, она способна принести мне счастье!
— Да, знаю.
— Тогда не понимаю…
— Дело в том, что ты не можешь быть счастливым. Да, плохо скучать одному, но еще хуже — вдвоем!
— Итак, мне не дано быть счастливым?
— Нет, не дано, потому что неведомо несчастье!
— Но я застрахован от несчастья!
— Тем хуже, значит, ты неизлечим!
— Ох уж эти философы! — воскликнул самый юный из гостей. — Не надо слушать всяких зануд. Женись, мой дорогой, обязательно женись! Я поступил бы так же, если бы не обет безбрачия! Друзья, предлагаю выпить за счастье жениха!
— А я, — сказал философ, — прошу поднять бокалы за то, чтобы Бог ниспослал моему другу испытание несчастьем!
Все встали, сблизили кулаки, как это делают боксеры перед боем, опустили их, вновь подняли, наклонили головы и, простившись таким образом, разошлись.
По описанию гостиной, в которой проходил обед, экзотическому меню, одежде приглашенных, их манере изъясняться, некоторой экстравагантности излагаемых теорий читатель несомненно догадался, что речь идет о китайцах, жителях огромной страны за Великой каменной стеной.
В роскошный салон речного парохода, стоящего на приколе на берегу Чжуцзян[87] близ Кантона, богач Цзинь Фо пригласил друзей юности: Бао Шэна — сановника четвертого класса, Инь Банга — процветающего торговца шелком, неисправимого кутилу Дина, писателя Хуана и философа Вана.
Глава II
Часть своего детства Цзинь Фо провел в Кантоне — столице провинции Гуандун. Именно поэтому он и устроил здесь прощальный холостяцкий ужин. Лишь четверо его товарищей отдали дань старой дружбе. Всех прочих разбросало по свету.
Уже много лет Цзинь Фо жил в Шанхае, куда и собирался после встречи вернуться на пароходе.
Нашего героя неотлучно сопровождал философ Ван — его лучший друг и советчик.
Цзинь Фо являлся типичным выходцем из Северного Китая. Здесь до сих пор, в отличие от юга страны, где происходит смешение с малайцами[88], удается избежать ассимиляции с маньчжурами[89]. Наш герой был чистокровным китайцем как по отцовской, так и по материнской линии. Высокий, хорошо сложенный, светлокожий, с прямыми бровями, красивыми, слегка раскосыми глазами, прямым носом, благородным профилем — он своей внешностью и в Европе производил бы самое выгодное впечатление.
Если в Цзинь Фо и было что-то маньчжурское, так это в первую очередь тщательно выбритый череп, лоб и шея без единой морщинки, а также великолепная, черная как смоль, косичка, ниспадающая с затылка на спину. Тонкие, холеные усики, длинные ухоженные, ногти, элегантная небрежность в походке и неприступность в поведении завершали портрет этого шанхайского денди[90].
ebooksa