«Я отчетливо помню, как в день обвала увидел в кулаке у кафра комок земли, на это обратил внимание и еще кто-то, когда волнение немного улеглось. И к тому же комок был так крепко зажат в сведенных пальцах, что пришлось отказаться от мысли его вынуть».
— Ну вот! Больше и сомневаться нечего! — сказал кто-то.— Да разве мыслимо изготовить алмаз? И верно, какие же мы дураки, что могли поверить! Это все равно, что пытаться сделать звезду!
И все снова расхохотались.
Теперь Сиприен страдал от их смеха больше, чем раньше — от их жестокости.
После короткого совещания с сообщниками главарь снова взял слово:
— Мы пришли к мнению, что можно отложить исполнение вынесенного вам приговора, Сиприен Мэрэ! Сейчас вы станете свободны! Но помните, что приговор остается в силе! Одно только слово, одна только попытка поставить в известность полицию, и вы будете беспощадно наказаны!.. Кто имеет уши, да слышит![100]
Сказав это, он в сопровождении своих товарищей направился к двери.
Комната по-прежнему была погружена в темноту. Сиприен спрашивал себя, не кошмар ли все, что только что случилось. Но рыдания Матакита, лежавшего пластом на земле и горько плакавшего, обхватив руками голову, не оставляли сомнений, что происшедшее было явью.
Итак, все произошло на самом деле! Он только что избежал смерти, но ценой самого мучительного унижения! Он, горный инженер, ученик Политехнической школы, талантливый химик, поддался на грубый розыгрыш какого-то жалкого кафра! Или, скорее, он обязан этим провалом, мягко выражаясь, лишь собственному тщеславию, смехотворному самомнению! В своем ослеплении он дошел до того, что выдумал целую теорию о происхождении кристаллов! Да нет ничего более смехотворного!.. Разве не одной лишь природе дано в течение веков превращать химические элементы в чудесные произведения искусства? И однако, кто бы не поддался этой видимости? Ведь он надеялся на успех, приготовил все для его достижения и, по логике вещей, должен был поверить, что добился его! Да и сами необыкновенные размеры алмаза подкрепляли эту иллюзию!.. Сам Депре[101] тоже поддался бы ей! И разве не случается даже опытным нумизматам[102] принимать фальшивые монеты за настоящие?
Таким вот образом пытался Сиприен подбодрить себя. Вдруг от промелькнувшей в мозгу мысли он похолодел: «Моя докладная записка для академии!.. Только бы эти негодяи не забрали ее с собой!» Он зажег свечу. Но нет? Слава Богу, его доклад все еще тут! Никто его не видел! Он свободно вздохнул только тогда, когда сжег бумаги в огне.
Между тем страдания Матакита были так тяжелы, что хотелось как-нибудь его успокоить. Сделать это оказалось нетрудно. При первых ласковых словах «своего папочки» бедный юноша, казалось, возродился к жизни. Сиприен постарался заверить кафра, что больше не сердится и от всего сердца прощает его, но только на том условии, что тот никогда в будущем не примется за старое. Матакит обещал это во имя всех кафрских святынь, и когда хозяин отправился спать, то последовал его примеру.
Но если для молодого инженера на том и закончились все злоключения, то для его слуги с этого момента началась новая волна несчастий.
На следующий день, как только все узнали, что «Южная Звезда» — настоящий природный алмаз и что он был найден кафром, безусловно, отдававшим себе отчет в его стоимости, возобновились подозрения в том, что тот все-таки знает о местонахождении драгоценного камня. Джон Уоткинс громко провозглашал: «Только Матакит мог украсть это бесценное сокровище! После того, как однажды он уже хотел присвоить камень себе — ведь сам признался! — конечно, он и украл его во время праздника!»
И тогда молодой инженер, заступаясь за своего негра, прибегнул к аргументу, которого никто не ожидал.
— Я верю в его невиновность,— сказал Сиприен Джону Уоткинсу,— но если он и виноват, то это касается только меня! Алмаз, искусственный он или природный, все-таки принадлежал мне, до того как я подарил его мадемуазель Алисе!
— Что? Он принадлежал вам? — ответил мистер Уоткинс насмешливо.
— Конечно,— продолжал Сиприен.— Разве Матакит нашел его не на моем участке, ведь он работал у меня?
— Это-то совершенно верно,— ответил фермер,— но если быть последовательным до конца, то камень принадлежит мне — по условию, оговоренному в нашем контракте, что первые три алмаза, найденные на вашей копи, должны перейти в мою полную собственность!
На это Сиприен не нашел что ответить.
— Справедливы ли мои требования? — спросил мистер Уоткинс.