Французы потратили день на то, чтобы, углубив траншеи, тверже закрепиться на своей позиции и не подвергаться опасности прямого попадания. Итак, дела у них шли по плану: оба бастиона были взяты, на их орудийных площадках вот-вот будут установлены французские батареи и станут обстреливать последние укрепления повстанцев. Штурм унес жизни четырех офицеров и тридцати солдат; больше всего пострадали выдвинутые вперед во время атаки инженерные части. Но генерал Вайан уже одной ногой на площади и не замедлит поставить там и другую.
Следующую ночь молодые офицеры и Жан Топен провели вместе.
— Ты не погиб! — радовался Аннибаль.
— Простите, лейтенант, но я сделал все, что мог…
— Чтобы погибнуть?
— Напротив, чтобы остаться в живых, и, надо сказать, преуспел!
— Жан… — грустно произнес Анри.
— О, простите, капитан! С этого надо было начать… Я больше не видел ту молодую даму.
— Ни разу?
— Ни разу.
— Ты добровольно определил себя в пленники города? — спросил лейтенант.
— Совсем нет! После того как этот итальяшка набросился на вас, я побежал за ним. А когда захотел выйти из города, ворота оказались закрытыми, а перемирие нарушенным. С того момента, чтобы с пользой употребить свое невольное заточение, я превратился в тень того преступника; я мог его убить, но…
— Ты хорошо сделал, что сохранил ему жизнь, — холодно отозвался Анри.
— Женщина не могла покинуть Рим, — заметил Аннибаль.
— Я тоже так думаю, лейтенант, но найти ее не удалось. Я многих расспрашивал о прекрасной француженке. Мне сказали, что она появилась в Риме лишь три месяца назад, уже с признаками безумия, и что этот Андреани вроде как о ней заботится.
— Тебе известно его имя? — вздрогнул Анри.
— Не только имя, мне известно, чем он занимается.
— Он что-то вроде помощника у Гарибальди?
— Это сейчас, но до войны он был собственным секретарем Папы!
— Так это предатель и перебежчик! — воскликнул молодой капитан.