Именно в это время, в ноябре 1887 года, Либерию впервые посетил губернатор Пунта-Аренаса, господин Агире. Процветающая колония поразила его. Он удивлялся всему: рациональному использованию природных богатств, единению людей разных национальностей, порядку, счастью и достатку в каждой семье. Понять губернатора можно: наконец-то он встретил человека, который не только не думал о славе, но был удовлетворен малым. Не скрывая восхищения, губернатор Пунта-Аренаса воскликнул:
— Остельская колония — творение ваших рук, господин управляющий, и правительство Чили счастливо, что предоставило вам возможность совершить это чудо!
— Этот остров попал под чилийское господство лишь в силу договора тысяча восемьсот восемьдесят первого года, — соизволил ответить Кау-Джер. — Возвращение острову его независимости — всего лишь акт справедливости.
От господина Агире не ускользнул смысл сказанного: Кау-джер не считал, что восстановление справедливости дает чилийскому правительству право претендовать на какую-либо признательность. Не желая вступать в дискуссию, губернатор изменил тему разговора.
— Во всяком случае, — сказал он, — я не думаю, что пассажиры «Джонатана» сожалеют об африканской концессии в заливе Лагоа.
— В самом деле, господин губернатор. Там бы они подчинялись португальцам, здесь же они не зависят ни от кого.
— Стало быть, все к лучшему?..
— Пожалуй, что так, — ответил Кау-джер.
— Мы надеемся, — продолжал господин Агире, — на дальнейшее развитие добрых отношений между Чили и островом Осте.
— Мы тоже на это надеемся, — сказал Кау-джер и добавил: — Возможно, Чилийская Республика, учтя результаты эксперимента, примененного к Осте, предоставит независимость и другим островам Магелланийского архипелага?..
Господин Агире не мог удержаться от улыбки, но ничего не ответил — вопрос не входил в его компетенцию.
При разговоре присутствовали Гарри Родс, О’Нарк и Броке. Мистер Родс хорошо понимал, что дальше развивать эту тему не стоит, и заговорил о другом, обратив внимание губернатора на положение, сложившееся в аргентинской колонии Ушуая.
— Как видите, здесь процветание, там упадок. Жесткая политика Аргентины отпугивает переселенцев, корабли обходят стороной порт, в котором не предлагают необходимых для торговли льгот, и, несмотря на усилия губернатора, Ушуая ничуть не прогрессирует...
— Не могу с вами не согласиться, — ответил господин Агире. — Чилийское правительство действовало в отношении Пунта-Аренаса совершенно иначе. Оно, хотя и не предоставило колонии полной независимости, наделило ее многими привилегиями, что обеспечило будущее Пунта-Аренаса.
Разумеется, мистер Родс не мог не признать верности сделанного замечания, но для Кау-джера это были пустые слова. Он заговорил о другом — о проекте, который не мог быть осуществлен без согласия чилийского правительства.
— Господин губернатор, — сказал он, — я хочу обратиться к правительству Чили с просьбой отдать нам в полную собственность один из крошечных островков архипелага. По сути дела, это груда бесплодных камней.
— Что же это за островок? — поинтересовался господин Агире.
— Это островок, на котором возвышается мыс Горн.
— Зачем же он понадобился вам?
— Мы хотим поставить на нем маяк, в котором нуждается южная оконечность континента. Он принесет пользу не только кораблям, идущим к острову Осте или к проливам, разделяющим острова Наварило, Вулластон, Эрмите, Десоласьон, но и судам, огибающим мыс Горн при переходе из Атлантического океана в Тихий.