— Это как? — насторожился Заурбек.
— Ну, на голове постою. Поза такая специальная. Кровь приливает, кровоснабжение улучшается. Понимаешь?
— Вах! — Заур всплеснул руками. — Конечно, понимаю. Чего тут понимать. Про йогов я много читал, у них пользы много. Это пожалуйста. Хоть целый день на голове стой, если хочешь. Или на гвоздях лежи. Нужны гвозди? У меня на складе есть, — он захохотал.
— Этим я попозже займусь, — заверил его Борис, стараясь говорить серьезно. — Вместо сеанса иглоукалывания. Но пока начну с головы.
Гремя цепью, он подтащил к себе кошму и перевернулся вверх ногами. Голове было жестко, зато перед лицом оказался не Заурбек, а дверной проем, за которым были небо и горы — зеленые, серые, совсем синие. Красота! Даже если смотреть вверх тормашками, все равно здорово. Век бы смотрел! Хотя век и не надо…
Заурбек никогда не слыхал, чтобы в их родовой башне водились привидения, а этой ночью ни с того ни с сего они ему приснились. Целых три. Совсем невежливые, просто ужасные, если честно. Одно привидение схватило Заурбека за горло и слегка придушило. Второе ругалось матом, наступив в остывающий очаг. Третье зачем-то дернуло, громыхнув, за цепь, которой был прикован пленник, и заговорило суровым, очень неприятным голосом:
— Здорово, Козырев! На, держи телефон, самолично пару слов скажи. А то Панкратов нас всех без соли съесть готов. Эй, сержант, ты бандюгана-то не до смерти души, а так, слегка, в воспитательных целях. Чтоб про арабскую посылку побыстрее рассказал. Ну, чемоданчик или что там?
— Все на складе, — сонно пробормотал Борис, отпихивая телефон и пытаясь поудобнее свернуться на жестком топчане. Сон про привидения ему нравился — пусть подольше снятся, такие хорошие, добрые…
— А склад где?
— Ты на нем стоишь, — пробормотал Борис и открыл глаза.
Глава 44
Родителям братья позвонили, как и обещали, — едва самолет приземлился на Чкаловском аэродроме. Хотя Борис и так всю предыдущую ночь не отлипал от телефона — не мог наговориться с Аленой. Но родители — это ж совсем другое дело, правда? Глебу было немножко жалко, что они не могут видеть, с какой помпой их встречают.
Прямо у трапа их — Бориса, Глеба, Анджелу и генерала Панкратова с майором Тепловым — усадили в лимузин с мигалками. Да еще впереди — через весь город — катил мотоциклист на сверкающем байке с непрерывно гудящей сиреной.
Борису на торжественность было наплевать.
— Много шума из ничего!
— Вот не скажи! — возразил генерал Панкратов. — Мы с твоей помощью не только страшное предотвратили, мы такую толпу бандитов скрутили, что оружейные запасы до сих пор пересчитывают. Кое-кто, ясное дело, все-таки удрал. Но без руководства — без Салаудди, без Ширвани — они надолго затихарятся, будут из себя мирных поселян изображать. В общем, большое дело сделали. Поэтому я как ответственный за операцию уполномочен от имени руководства озаботиться компенсацией. За понесенный вами моральный и прочий ущерб. И не надо изображать из себя бескорыстных благородных героев. Вы не просите — вы имеете полное право требовать. «Оскар» за актерские достижения или Нобелевская премия мира не в моей власти, но все прочее… Договорились? Борис? Слушаю.
Ему совсем не хотелось о чем-то просить, тем более требовать — что он, беспомощный, сам со своими делами не разберется? Правда, к некоторым непонятно даже, как подступиться…
— Есть одна проблема, — вздохнул он. — С родственниками связанная. Ну, или не с родственниками…
— Ты про Алениных родителей, что ли? — вмешался Теплов. — Ну, так мы и сами уже собирались предложить…
— Снова вы на полкорпуса впереди? — усмехнулся Борис. — Только не так, чтобы в спецлечебницу какую-нибудь, ну, я имею в виду, не за решетку же их сажать?